Но какие же леса при двухсотградусном морозе и вдали от Солнца? Растению нужен воздух, растению нужен свет. Звездным сиянием не заменишь Солнца.
Однако на Земле леса растут именно так: у полюсов их нет, южнее – изобилие, еще южнее – зона степей и пустынь. В степной зоне леса жмутся к долинам рек.
Вот так, как на этой серой жилке.
Неужели на Немезиде были и реки и леса? Когда? Когда было теплее и цвела жизнь, сложная, многогранная и долгая, ибо деревья – высокоразвитые организмы и на Земле они появились не сразу. Какая же катастрофа лишила Немезиду тепла и света, бросила ее в черные межпланетные просторы?
Хоменко вскакивает и садится. Он задыхается от волнения. Какая жалость, что он не может вместе с ракетой перенестись на Немезиду! Какая жалость, что судьба Архангельска, Голландии и Ирландии заставляет нас отталкивать Немезиду, вместо того чтобы придвинуть и рассмотреть получше!
Допустим, люди переселились бы на Немезиду. Конечно, они бы заняли долины степных рек, поставили бы города в устьях рек, вершинах дельт…
А это бесформенное пятнышко – не остатки ли города?
Мчится мимо Земли гигантский музей замороженной жизни. Уничтожить его, сжечь атомным огнем – почти преступление перед наукой.
– А Лейденский университет, музеи Амстердама и Гааги, Роттердамский собор… – напоминает голландец.
И вдруг… Немезида исчезает. Слышится треск. Широкие светлые полосы бегут по экранам. И на других экранах то же самое. Даже с панелей исчезли цифры, показывающие расстояние до Немезиды.
Ох уж эта техника! Обязательно подводит в критическую минуту… Исправляйте, товарищ Лобанов!
Зря пропадают драгоценные минуты. Монтеры с растерянными лицами заглядывают под крышки аппаратов. Ток есть, но все экраны не работают. Причина какая-то простая, общая, единая для всех…
– В пространстве что-то происходит. Какая-то зона не пропускает радиоволны, – говорит Лобанов неуверенно. – Могут быть там облака ионизированного газа?
– Все может быть. Много неведомого в пространстве.
– Попробую на самых коротких волнах, – бормочет Лобанов.
– Эх, лучше бы я сидел на какой-нибудь обсерватории! Доброе старое стекло надежнее, – говорит Хоменко и идет к телефону.
В Европе Немезида сейчас не видна. Межпланетный комитет связывает его с обсерваторией Джакарты.
– Через девять минут встреча, – торопит Лобанов.
– А вы сумеете взорвать вслепую?
– Ударим. И цель найдем. У ракеты следящее устройство. Автоматика.
– Джакарта? (Все настораживаются, шепот смолкает.) Джакарта, вы наблюдаете Немезиду? Хорошо видите? Ничего там не происходит? Вспышек нет, все на месте? Чччерт!!!
