Я хотела было сказать ей, что собираюсь сделать, но, глядя в эти расширенные глаза, не стала. Она бы лишь напряглась сильнее, испугалась больше. Лучшее, что я могла, – это сделать заклинание для нее как можно менее заметным. Я постараюсь, чтобы она не почувствовала, как заклинание вернется в нее, – но это и все, что было в моих силах.
Заклинание загустело, почернело, стало реальнее за те несколько мгновений, что липло к моей коже. Я стала его отдирать с руки. Оно липло как смола, скатывалось, как толстая ткань. Каждый дюйм кожи, который мне удавалось освободить, ощущался легче, чище. Невозможно было себе представить, каково это – жить полностью в такой скорлупе. Это как если всю жизнь провести без кислорода в темной комнате, куда не проникают ни свет, ни воздух.
Я освободила предплечье, кисть, медленно вытащила пальцы из ее ладони. Она стояла тихо-тихо, как спрятавшийся в траве кролик, в отчаянной надежде, что лиса пройдет мимо, только лежать надо очень тихо. Чего не понимала Фрэнсис Нортон – что лиса уже ее наполовину проглотила, и только задние ножки бьют по воздуху.
Когда я вытащила пальцы, заклинание прилипло к ним, потом отлипло и шлепнулось назад с почти слышимым звуком. Я вытерла руку о жакет. От заклинания я очистилась, но страшно хотелось вымыть руку горячей водой, не жалея мыла. Обычная вода и мыло не помогли бы, а вот от соли или святой воды толк мог бы быть.
Фрэнсис рухнула в кресло, спрятав лицо в ладонях, плечи ее тряслись. Сначала я подумала, что она плачет беззвучно, но когда Наоми обняла ее, она подняла сухое лицо. Фрэнсис тряслась, просто тряслась, словно уже не может плакать, не то чтобы не хочет, а именно не может, потому что слезы кончились. Она сидела, и любовница мужа обнимала ее, укачивала. Ее так трясло, что зубы стучали, но она не плакала. И это было хуже всего.
– Леди, прошу прощения – мы только выйдем на минутку.
Я глянула на Джереми и пошла к двери, зная, что он идет за мной. В коридоре он закрыл дверь и сразу начал:
– Мерри, прости меня. Я жал ей руку, и ничего такого не было. Это заклинание на меня не среагировало.
Я кивнула – я ему верила.
– Может, я на вкус получше.
Он усмехнулся:
– По опыту не знаю, конечно, но я был бы готов за это поручиться.
Я улыбнулась.
– Физически – быть может, но мистически ты по-своему не слабее меня. Господом и Госпожой клянусь, ты куда лучше маг, чем я могу стать в этой жизни, а оно на тебя не среагировало.
Он кивнул:
