Отравленная земля, танцующие привидения, проклятый холм.
Да ладно.
По радио Ларри Пеппердин сообщал последние местные новости, что-то о собрании городского совета, потом о каком-то происшествии на дороге в город…
Вдох.
Холм Хокинса.
Что-то холодное коснулось его ноги. Уайти Доббс взвизгнул под своей воздушной маской.
Что за черт? Холодный рассудок изменил ему, в мозгу засверлила назойливая мысль. Крысы? Змеи? Еще хуже? Неужели что-то могло проникнуть в закрытый гроб? Левой рукой он ощупал ногу. Всего несколько капель воды. Он потрогал обшивку крышки – мокрая. Гроб протекал!
«Надо будет пожаловаться в похоронное агентство Перкинсов, – он засмеялся, забыв свою минутную панику. – Наверное, идет дождь. Льет как из ведра, раз дошло даже сюда».
Странно, но радио о дожде умолчало. Новости закончились. Долли Партон запела разбитную песенку.
Что, если гроб и дальше будет протекать? Наполнится водой?
Вдох.
Он сложил нож, потом снова выпустил лезвие.
Клик.
Флип.
Звук успокоил его.
Нет, волноваться не из-за чего. Его время еще не истекло, а кроме того, у него оставался кислород. Даже если этот дурацкий гроб наполнится водой, он сможет продолжать дышать – ведь воздушный баллон непроницаем.
Уайти захихикал под маской.
Музыка по радио перестала играть.
– Это Ларри Пеппердин, и на Кей-Ди-Эл-Уай срочные новости. Свежая информация об инциденте на Ривер-роад…
Время почти вышло. Можно послушать.
– Полиция штата Орегон теперь с точностью утверждает, что все четыре человека погибли после того, как их машину сбил поезд на железнодорожном переезде к западу от города…
Вдох.
– Личности погибших установлены. Это… Вдох.
– …Мейсон Эванс…
Мышцы его руки свело судорогой.
– … Клайд Уоткинс…
Сильная дрожь прошла по спине.
– …Натан Перкинс…
Он принялся дышать прерывисто, истерически захлебываясь.
– …и Джон Эванс… Сердце оледенело.
– …О смерти всех четверых уже сообщено родственникам. Полиция считает, что катастрофа произошла из-за того, что подростки проигнорировали сигнальные огни…
Радио продолжало говорить, но Уайти больше не слушал.
Единственные, кто знал о нем, о том, где он был, единственные, кто мог освободить его, погибли.
Ему казалось, что мозг высох. Мысли растворились, понимание исчезло, выдержки не существовало. Мир уменьшился до всепоглощающей темноты крышки.
Он уронил нож и уперся в крышку гроба обеими руками, надавливая изо всех сил, каждой клеточкой своего тела. Пока руки не задрожали, а суставы не захрустели.
