И вдруг история получила непредвиденный оборот.
Всю зиму Засечкин, сидя в ИВС Сергиева Посада, спокойно ждал завершения следствия и передачи дела в суд. Но с наступлением теплых весенних деньков он вдруг стал проявлять необъяснимую тревогу за судьбу своего приусадебного участка. «Скоро для тебя начнутся жаркие денечки, – писал Засечкин родственнице, взявшейся следить за домом непутевого племянника. – Ты собиралась сажать картошку. Я даю добро только на участок за домом. Там и земля получше, и воду таскать ближе. Землю же перед домом трогать категорически запрещаю…».
Далее в письме шли заверения в преданности и любви к Мальвине, которой он хочет передать во владение участок перед домом. Заканчивалось сумбурное послание и вовсе непонятными угрозами. Если родственники не послушаются и отдадут землю в пользование, то он, Засечкин, выгонит их из дома с помощью… милиции. Родня долго не ломала голову над потайным смыслом письма и с наступлением погожих майских деньков вышла на посадку картофеля, совершенно забыв о наставлениях хозяина дома.
Из объяснений свидетеля Казакова: «13 мая я начал вскапывать грядки перед окнами, которые выходят в сторону Ярославского шоссе. На одной из грядок лежали куски утеплителя и лист кровельного железа. Я отодвинул их и продолжал работу. Но лопата почему-то не входила глубоко. Когда я копнул еще несколько раз, то из земли показалась человеческая нога».
На следующий день после находки Засечкин сознается в убийстве некоего Бровкина, чей труп и был обнаружен на картофельной грядке. А чуть позже он сообщает еще и об убийстве Савченко. Его тело 15 мая отрыли на том же участке в парнике. Копали и дальше, но, к счастью, «урожая» больше не было. Правда, Засечкин говорил и о других, якобы совершенных им убийствах. Но, учитывая непоследовательность и противоречивость показаний, а также отсутствие подтверждающих фактов, следователь по особо важным делам прокуратуры Московской области Михаил Белотуров эту линию «признаний» разрабатывать не стал.
Мотивы убийств и способы совершения ничем друг от друга не отличались. В обоих случаях ту же роль играли Мальвина и топор хозяина. Бровкин, как пояснил подозреваемый, уже давно находился с Мальвиной в близких отношениях. Они даже жили некоторое время втроем в доме Засечкина. И вот, после очередной пьянки и выяснения отношений, ревнивец взялся за топор и жахнул им Бровкина по голове.
Это было первое убийство Засечкина. Вероятно, поэтому, свою жертву он бил не обухом, а острой стороной топора, о чем наверняка позже сожалел. Пришлось сжигать шторы, на которые попали брызги крови, стирать вещи, возиться с тряпками, вытирая пол. За этим занятием его случайно застали знакомые, пришедшие по хозяйственным нуждам:
