Раздавленные несчастьем родители привозили детей на Петровку, 38, просили отыскать извращенца, предлагали свою помощь. Наконец удача улыбнулась сыщикам: одна из девочек не слишком уверенно, но все же сумела показать улицу и дом, где проводились «съемки». Установили наблюдение и скоро убедились, что идут по верному пути. Человек, похожий на фоторобот маньяка, часто попадал в поле зрения сотрудников наружки.
Брали его в сквере у Большого театра, когда он охмурял очередную жертву. Начальник отделения МУРа Владимир Погребняк приблизился к Асратяну и окликнул:
– Режиссер, приехали!
В этот момент сыщики надели на него наручники. Он пытался вырваться (физической силы не занимать), но скоро успокоился и уже в машине, по дороге на Петровку, 38, неожиданно произнес:
– Убийства интересуют? Готов рассказать.
Оперативники, не располагавшие на тот момент информацией об убийствах, удивились разговорчивости режиссера. Его «искренность» объяснялась просто. Асратян очень не хотел идти на «общак» – боялся попасть в общую камеру с другими заключенными. Он знал, что отвечать за глумление над детьми придется – не только по законам государства, сокамерники предъявят ему свой счет…
На следующий день маньяк вывел на место убийства в Битце, где он из-за страха разоблачения задушил и зарезал семнадцатилетнюю сироту. В другой раз Асратян утопил в ванной студентку. Причем сделал это настолько правдоподобно, что судмедэксперты предполагали несчастный случай.
Во время предварительного следствия Асратян сидел в камере без соседей, как паук в банке. Лишь ненадолго его «уплотняли» – подсаживали такой же, как он, экземпляр – убийцу нескольких женщин в Москве. Суд приговорил «режиссера» к исключительной мере наказания. Убийца и насильник прошение о помиловании не подавал…
В истории Асратяна, не имеющей аналогов в практике отечественных криминалистов, есть одна трагическая деталь. Внешне механизм поиска жертв «режиссером» напоминал действия наиболее «продуктивных» серийников: плотный, иногда многодневный контакт с объектом, выяснение круга его интересов, заманивание путем ложных обещаний к месту совершения преступления. Но на этом сходство кончается. Если Чикатило, Головин, Сливко, Ряховский предпочитали иметь дело с опустившимися, спившимися женщинами, трудными подростками, проститутками или слабоумными бродяжками, то жертв Асратяна никак не отнесешь к так называемой группе риска.
Хорошо изучив дело, я обратил внимание, что ни одна из девушек, попавшихся на крючок «режиссеру», не имела негативной характеристики. Никто из них не состоял на учете у нарколога, в психдиспансере, не бывал на приеме у врача-венеролога, на них не поступало жалоб по месту жительства, а в школе, на работе или в институте девушек знали как честных, дисциплинированных и воспитанных людей. Просто они очень хотели сниматься в кино…
