Потом они прошли в маленькую гостиную, где было меньше народу. Лили и Софи уселись на диванчик возле стены, Джеймс же устроился на стуле напротив них. За его спиной виднелась красиво освещенная оранжерея, выглядевшая как зеленые джунгли.
Во время общего разговора Софи почувствовала какое-то скрытое напряжение между братом и сестрой и заметила раздражение, промелькнувшее в глазах девушки. Она предположила, что они недавно поспорили о чем-то весьма серьезном.
В это время еще две юные леди вошли в гостиную.
– О, смотрите, это Эвелин и Мэри! Я должна подойти и поздороваться с ними. – Лили встала и направилась к своим приятельницам, а Софи осталась наедине с Джеймсом, у огромного мраморного камина, в котором не было огня.
– Ваша сестра – очень обаятельная девушка, – заметила Софи.
– Да, но она своенравна и чересчур легкомысленна.
Взглянув на Лили, весело болтавшую с подругами, Софи подумала, что, возможно, Джеймс прав.
– Я почувствовала, что между вами не все в порядке. Она чем-то обеспокоена.
Джеймс тоже посмотрел на сестру – ее красивый профиль удачно освещали ярко горящие свечи.
– У нас недавно был неприятный разговор относительно ее замужества.
Софи постаралась не показать, что была шокирована.
– Замужества? – переспросила она. – Но ведь ваша сестра – совсем еще ребенок!
– Именно это я и пытался ей объяснить. Мать отдала бы ее замуж не сегодня, так завтра, если бы могла, но я сказал Лили, что ей рано об этом беспокоиться. Вот только она не поняла, что я на ее стороне, и обиделась на меня. Ей показалось, что я считаю ее еще не созревшей для настоящей страсти.
Софи сочувственно улыбнулась:
– Пусть она разберется сама. Уверена, со временем ваша сестра встретит кого-нибудь вполне достойного, кто окажется подходящим кандидатом для нее.
Джеймс внимательно посмотрел на Софи. Черты лица его смягчились, и он добродушно улыбнулся:
– Как это стало возможным, что мы смогли оказаться наедине в такой сутолоке?
Софи тоже улыбнулась:
– Я рада этому.
– Я тоже, – ответил он, придвигаясь ближе к ней. Глядя на его мускулистые длинные ноги, Софи почувствовала беспокойство и постаралась отвести взгляд.
– Пару дней назад, когда мы с вами любовались картинами, мы тоже были почти одни...
Софи вздрогнула.
– Да, я много думала о тех картинах, особенно о картине Рембрандта. Мы как будто оказались свидетелями чего-то очень личного. – Она замолчала и посмотрела вдаль.
Все это время Джеймс пристально разглядывал ее, и ей казалось, что он видит что-то совершенно особенное, скрытое в ней.
