Отставил Ингельдот кубок, приподнялся. Поклонился старцу. – Того и ждем, человече сладкоустый, того чаем в сердцах своих.
Старик поднял гусли, вещими перстами струны тронул. – О чем спеть вам, добрые люди? О славном принце Кейне, как приплыл он в землю Нодд, как строил города и замки, как сражался и пировал? А, может о Гарольде Недоумковатом и о шутейных его проделках?
Лукавил старый. Он то знал, он ведал, что собрался честной люд не ради не раз уже слышанного, не легенд минувших дней для. Другое души жаждали, к другому мысли стремились. Нынешняя война полонила умы, паче, доходили слухи о славной битве на южных кордонах. О Сигмондовой победе, о Гильдиной Песне.
И волшебно зазвенели струны и полилась мелодия Песни, зазвучали слова.
В знойных байских оковидах
Солнце красит кровью кручи,
Суховеев жар разносит
Скалы в малые песчинки.
Сонмы раскаленной пыли
Вдаль влачат порывы ветра
В землю Нодд песок заносят,
Что бы реки обмелели,
Что бы бурные потоки
Превратились в лужи грязи.
Что бы гордые кувшинки
Головы свои склонили
Перед жаждою Востока.
И вправду так было дело. По монаршей воле отправился лорд Сигмонд со своими кланщиками на выручку герцогу Зюйландскому.
– Бароны поморские, – напутствовал витязя Саган, – кость крепкая. С варяжскими разбойника не раз, не два схлестывались. Сейчас труднее выйдет, да, мыслю, сколько-то продержатся и без нашей подмоги. На севере ингельдотова обитель укреплена изрядно, монахов там тма-тьмущая, все парни да мужики крепкие. Дикарям не по зубам придется. А, вот, на юге дела плохо оборачиваются. Герцога я знаю, имел несчастие его не единожды лицезреть. Силен только в питие, а так слаб и труслив, с байской конницей не справится – кишка тонка. Тебе, пэр Сигмонд, предстоит Зюйландские кордоны боронить. В бою ты аки тур буйный, на тебя всецело полагаюсь А я да Сенешаль схлестнемся с тамплиерами, пропади они клятвопреступники, пропадом. А дальше… То Норны знают.
Ехал витязь с тяжестью на сердце – не по душе было распыление сил ноддовских, да прибыв на южную окраину, хоть частично, но признал правоту Сагана. Встретил его герцог не растерянный – перепуганный до беспамятства, до дурно выпяченных зенок, до слюней в нечесаной бороде.
Под стать хозяину, челядь бестолково носилась по замковому двору, спешно паковала на возы хозяйское добро. Небрежно и суетливо швыряла и нужное и совершенно непотребный хлам. После, скарб скидывался наземь, опять пихался обратно и так под ругань и крики не один сундук раскололся, не одна бочка разбилась. Черепки, тряпки, давленые серебряные кубки и вообще черте что замусоривало булыжник. Пух-перо распоротых перин вперемешку с солдатской бранью разносилась ветром.
