Можно было записать на свой счет и свержение Тезея - но к чему оно привело? Умница Анакреон - себе на уме, он готовится к схватке за опустевший трон, с непроницаемым лицом выслушивает поучения, вежливо благодарит, но про себя думает, что Нестор принадлежит прошлому и мог бы убраться восвояси. Он был бы неплохим учеником, но не собирается брать Многомудрого в учителя. И Гомеру он не нужен, у того своя философия талант в сочетании с полным отсутствием предрассудков и моральных препонов, никого он пальцем не тронет, но с железной логикой обоснует каждое движение своего стилоса и найдет ему оправдание, ссылаясь на высшие интересы творчества. В конце пути нестерпимо хочется иметь рядом человека, способного тебя понять, - и сознаешь в глубине души, что такого человека не найти.
Глядя в пламя, он с трудом вспомнил полузабытую весну, выступавшего в поход Геракла и себя рядом с ним - молодого, веселого, в доспехах, только что покинувших оружейную мастерскую. Кажется, звучала флейта, звонко смеялись женщины, и нежные лепестки яблоневого цвета осыпали доспехи. А "Арго" - соленая свежесть ветра, скрип канатов, тугой, как девичья грудь, парус и встающие впереди зеленые склоны таинственных берегов Колхиды. Ведь было! Было!
Но куда все унеслось, где растаяло? Где лица женщин и друзей, где неподдельные победы?
"Хоть бы убил меня кто-нибудь", - подумал Нестор.
Знакомо ломило колени, снова пекло под ложечкой, не впервые поднималась к горлу изжога, и поясница давно уже отзывалась на резкие движения сверлящей болью. Извечные стариковские недуги не давали забыть о себе. Если подумать, ничего уже не меняло то, что где-то лежала рукопись Архилоха, что новые отчаянные головы готовились перевернуть мир. Ворота Аида скрипели над самым ухом, и оставить после себя оказалось нечего.
Все рассыпалось. Да и было ли?
19. СТРЕЛЫ ЭТОГО ДНЯ
С горы Гаргетта открывался великолепный вид на Афины - город раскинулся, как красивая игрушка на столе великана. Отсюда, с высоты, не рассмотреть было отбросов и грязи, прохудившихся заборов и облупленных стен, уродства, злобы, нищеты и несправедливости. Можно было отдаться мечтам и представить, что их не существует вовсе. Но огромные бронзовые барельефы на крыше Дома Богинь Вихря назойливо лезли в глаза, как ком грязи на белой простыне, их прекрасно было видно и отсюда.
Эант смотрел не на них, а на море, усеянное плавно скользящими над голубой водой разноцветными парусами. Он все-таки раздобыл меч и то и дело касался его рукой, но рассматривать не решался - боялся, что Назер отберет.
