Потом в комнату вошла Артемида, Делия, прекрасная, как пламя костра, хозяйка лесов и лунных дорог.
- Ну, здравствуй, - сказала она насмешливо. - Как я вижу, твои исторические изыскания оценены по достоинству.
- Да уж, - угрюмо отозвался Майон.
- Они тебя убьют. Как Архилоха.
- Догадываюсь.
- Тогда чего же ты ждешь? - спросила Артемида. - Вряд ли среди них найдется смельчак, который рискнет встать на пути моих псов. Не дам я тебе погибнуть так глупо. - Она огляделась с любопытством. - Значит, вот так ты живешь? Как глупы и тесны рукотворные пещеры! Ничего, со временем ты убедишься, что мои леса прекраснее любого дворца.
- Ох, и упряма ты, бессмертная, - сказал Майон. - Снова приглашаешь на должность придворного аэда?
- Все люди кому-то служат. А быть аэдом богини - не самая незавидная должность.
- Смотря что тебя заставляют делать, - сказал Майон. - Я не могу, понимаешь? Геракл был великий герой, и я не могу представить его безвольной куклой, слепо выполняющей волю прекрасной повелительницы.
- А у тебя есть возможность свободно заниматься, чем ты хочешь? Со мной ты создашь хоть что-то. Без меня - ничего. Или ты надеешься на заступничество моих божественных родственников? Да ты хоть знаешь, что произошло на Олимпе?
- Значит, они...
- Да! - Артемида повернула к нему прекрасное и злое лицо и продолжала размеренно и ровно, словно вбивала гвозди в сухую доску. - Ничего у них не вышло. В который раз уж не хватило смелости. Зевс снова призвал из Аида гекатонхейров, и отважные мятежники геройски отступили и смиренно покаялись. Афина теперь пальцем о палец не ударит, Посейдон носа не высунет из пучины, а остальные и внимания не стоят. Я-то их прекрасно знаю, эту свору лизоблюдов, трусов и подхалимов.
Майон снова подумал о том, какое страшное оружие находится в его руках, оружие, которого боятся и жаждут и люди, и боги.
Артемида взяла его лицо в ладони и прошептала:
- Майон, милый, ну пожалуйста, временами так одиноко...
И он, как в прошлый раз, едва не поддался ее красоте, синему пламени глаз, печальным и сладким запахам осени и обыкновенной женской тоске, унылой и пронзительной. Не требовалось большого ума, чтобы сообразить, как она несчастна и одинока, понять, что звание богини ни в коем случае не приносит с собой автоматически счастья и удачи. Но и дорога, на которую она звала, была не по нему. Перед глазами стоял могучий, целеустремленный, добрый герой в львиной шкуре, воин справедливости.
