– Нет, нет! – слабо возразила Акэми.
– Ладно! Но ты передай ей мои слова. Если она и дальше будет ловчить, я ее вышвырну отсюда!
Он еще раз взглянул на девочку и направился в сторону болота. Такэдзо, оторвав взгляд от незнакомца, с тревогой посмотрел на Акэми.
– Кто это?
Губы Акэми дрожали:
– Его зовут Цудзикадзэ. Он из деревни Фува, – ответила она еле слышно.
– Он мародерством занимается?
– Да.
– Чем он так рассержен?
Акэми не отвечала.
– Я никому не скажу, – успокоил ее Такэдзо. – Не бойся!
Напуганная Акэми безуспешно искала слова. Вдруг она бросилась к Такэдзо и взмолилась:
– Обещай, что никому не скажешь!
– Кому я могу сказать? Самураям Токугавы?
– Ты помнишь, как вы ночью кого-то увидели в Сэкигахаре?
– Конечно.
– И до сих пор не поняли, что я там делала?
– Нет, как-то не думал об этом.
– Я воровала там.
Она пристально смотрела на него.
– Воровала?
– После битвы ходила на поле боя и забирала вещи убитых воинов: мечи, украшения с ножен, мешочки для благовоний – все, что можно продать.
Акэми снова взглянула на Такэдзо, ожидая осуждения, но его лицо оставалось бесстрастным.
– Мне было страшно, – вздохнула она и буднично добавила: – Нам – нужны деньги на еду, и мать пришла бы в ярость, откажись я воровать.
Солнце стояло еще высоко. Акэми предложила Такэдзо немного отдохнуть. Сквозь сосновые ветви хорошо был виден дом внизу на болоте. Такэдзо закивал головой, будто разговаривая сам с собой.
– Значит, вся эта история про собирание трав в горах для приготовления моксы выдумана? – спросил он.
– Нет-нет, этим мы тоже занимаемся. У матери остались привычки к роскоши. Мы не смогли бы жить только продажей моксы. Пока отец не умер, у нас был самый большой дом в деревне, вернее в семи деревнях Ибуки. Держали много слуг, и мать всегда носила дорогие вещи.
– Твой отец был купцом?
– О нет! Он был предводителем тамошних разбойников.
Глаза Акэми горели гордостью. Она уже не боялась Такэдзо и откровенно обо всем рассказывала. Ее лицо приняло решительное выражение, она сжимала кулачки, когда говорила.
– Этот Цудзикадзэ Тэмма, которого мы только что встретили, убрал его с дороги. Во всяком случае, все так думают.
– Твоего отца убили?
Молча кивнув, Акэми вдруг расплакалась, и Такэдзо почувствовал, как что-то дрогнуло у него в душе. Поначалу девушка ему не особенно нравилась. Выглядя гораздо младше своих шестнадцати лет, она обычно разговаривала как взрослая женщина, а ее порывистые движения иногда ставили собеседника в тупик. Но когда слезы закапали с ее длинных ресниц, сердце Такэдзо растаяло от жалости. Ему захотелось обнять и защитить ее.
