Она пришла с парой девиц из женской общаги за углом. Они вместе играли в театральном кружке, но теперь состояли в группе, хотя никто ни разу не видел их репетирующими.
Мелкий американский продюсер звукозаписи все время торчал у стола для пула. Когда подошла моя очередь, я не думал, что продержусь долго. Однако он промазал мимо лунки, игра перешла ко мне, и я оставался в игре до самого последнего шара, чему весьма способствовали мои в доску пьяные соперники.
Когда я вернулся за столик, толпа начала рассасываться. Барменша немного повозмущалась, высказывая предположения, что у нас, несомненно, есть собственные дома. Рядом с нишей находился женский туалет, дверь в него пряталась за занавеской, и именно оттуда через несколько минут появились Фрэнк и Росс, явно довольные друг другом. Росс прямо-таки сиял. Наклонив свою длинную, тонкую фигуру в нашу сторону, он потряс несколькими короткими дредами, свисавшими из его обесцвеченной шевелюры, и поинтересовался, кто знает, где сейчас вечеринка.
Никто не знал. Но малый по имени Дерек сказал, что у него есть грибы, и почему бы нам «не покататься и не попасть в аварию». Итак, мы высыпали из паба. Джо и Тим, постоянная пара, отправились домой смотреть «Внешние пределы»[15]. Четверо набились в дерековскую тачку, а мы с Россом и Фрэнк залезли в раздолбанную «вокс-холл виву»[16], которую она одолжила у одной из оркестрантских подружек.
Я сидел сзади, рядом с ворохом старых мотоспортивных журналов и сломанным гитарным усилителем. Фрэнк вела, Росс расположился спереди, и я увидел, что он готовится к убийству. Тогда мы все еще были друзьями, большими, чем остальная часть группы. Я нравился ему, потому что знал жизнь, читал вещи, о которых он и не слыхивал. Он хотел слыть интеллектуалом, но на книги у него времени не хватало, поэтому приходилось полагаться на пересказы. Только когда в его поле зрения попадала женщина, Росс забывал обо всем на свете.
Мы катились на восток. Моя роль свелась к периодическим выкрикам «налево» или «направо», потому что ни Росс, ни Фрэнк не представляли себе цели нашего путешествия. К тому времени, как мы выбрались на дорогу в сторону Уолтемстоу, я с трудом верил тому, что доносилось спереди. Росс строчил фразами вроде: «Этот вечер казался таким пустым, пока ты не вошла в комнату», и «У тебя самые прекрасные глаза, какие я когда-либо видел» – и прочим ужасным дерьмом. Но действительно меня потрясло то, что Фрэнк, прожженная феминистка, глотала эту галиматью.
