.
Итак, это был «Бар Тома», рядом с Саус-Молтон-Стрит. Двухэтажное буйство, настоящее посмешище. Мы прошествовали через коктейль-бар, и к нам тут же подошла проворная молодая женщина с папкой. Она оглядела нас с ног до головы, нахмурилась при виде моих джинсов, боксерских бутс и оксфамского костюма[52] Макса. Потом переместила свое внимание на Фрэнк, чья внешность служила пропуском в большинство заведений, и спросила:
– Вы заказывали столик?
– Нет, – ответил я, и она кивнула, точно подтвердились ее худшие подозрения. Потом развернулась на каблуках и махнула официанту. Что-то шепнула ему на ухо, и он повел нас по винтовой лестнице в подвал, где ловко выбрал маленький столик, втиснутый между дверью на кухню и туалетом.
Мы уселись, изучили меню и осмотрелись. Конечно, тут были коктейли, и гуакамоле[53], и салат «Цезарь», и тунец-гриль, и жареный камамбер. А еще множество людей в, как я полагаю, рубашках от Пола Смита, и играющая «Kid Creole»[54] музыкальная система, и беседующий с менеджером парень с козлиной бородкой из «Blue Rondo A La Turk»[55].
Фрэнк заказала «Май-Фай». Я остановился на «Манхеттене», больше из-за названия, чем вкуса, а Мак взял пиво. К моменту нашего ухода Фрэнк подбивала Мака посостязаться в арм-рестлинге, я только что оплатил самый большой ресторанный счет в своей жизни («вычти потом из нашей прибыли», – сказали мои спутники), и у нас появился план.
План был не очень хороший. Этеридж оставляет деньги в шкафчике в раздевалке бассейна «Швейцарского коттеджа» и идет плавать, а мы их тем временем забираем. Наверное, этот план не сработал бы. В любом случае, он остался теоретическим; все повернулось так, что у него не оказалось ни малейшего шанса.
В пятницу я не смог заставить себя пойти на работу, поэтому мы позвонили Этериджу из автомата на станции «Бейкер-Стрит». Он ответил, сказал Маку, что достал деньги, но расхохотался, когда Мак начал объяснять, где их оставить.
– Пора взрослеть, – заметил он, – мы тут не в шпионов играем. Встретимся лицом к лицу на стоянке у «Джек Строз Касл». Сегодня в десять вечера. Росс хочет знать, кто его шантажирует. – И Этеридж повесил трубку.
– Черт, – произнес Мак. – Черт. Я вел себя неправильно, простите меня.
Фрэнк и я промолчали. Мы были слишком ошеломлены. Это происходило. Мы получим свои десять тысяч. Или нас арестуют. Или изобьют до полусмерти. Или еще что-нибудь – что-нибудь обязательно случится. Позже в тот день, чудесный, ясный день ранней весны, солнечный и холодный, мы сидели на Примроуз-Хилл с парой банок пива, и Фрэнк положила голову мне на плечо, а спустя некоторое время заговорила.
