проследуют кардиналы-выборщики.
Выйдя во внутренний двор Апостольского дворца, госсекретарь Ватикана взглядом уперся в знаменитую статую Лаокоона.
«А я ведь могу разделить судьбу троянского прорицателя и жреца, – эта неожиданная мысль заставила Поддубного остановиться. – Тот предостерегал защитников Трои от того, чтобы доверять коварным грекам. Я предостерегаю христиан от того, чтобы они верили, будто уступки в вопросах веры уменьшат агрессивность мусульман. Тот погиб от двух морских змеев, посланных греческими богами. А я от рук убийц, посланных Аллахом?»
Щедрое итальянское солнце не в силах было стереть с лица мраморного Лаокоона предсмертный ужас человека, задыхающегося в смертельных объятиях страшных рептилий. И тут русичу вспомнилось другое лицо. Лицо святого Петра с росписи Микеланджело в капелле Паолина, где он привык молиться каждое утро.
Пустынная холмистая местность – там сейчас высится громада собора Святого Петра. Недоброе светлое небо с рваными тучами. Толпа людей окружила массивный крест. У подножия креста землекоп. Зияет черная яма. На кресте, вниз головою, распят человек – апостол Петр, бывший рыбак и будущий святой. Немолодой, седоголовый, он яростно, невзирая на боль, широко открытыми глазами смотрит на этот грешный мир, на римских центурионов. Народ в ужасе толпится вокруг. Ужасен, невыносим гневный взор сподвижника Христа. Надбровья сомкнулись. Две жесткие морщины прочертили крутой лоб. И ни капли страдания. Ненависть, одна только ненависть и ярость в светлых, широко открытых глазах. Вой ветра. Топот и ржание коней. Апостол могуч. Еще бурлит горячая кровь по жилам. Еще ходят буграми могучие мышцы, напряженные до предела. Он молчит. Но взор его поражает сильнее крика. От этого взгляда не уйти никуда. Он словно пригвождает тебя к невидимому кресту – и ты ощущаешь всю мелочность и ничтожность своего бытия. Пусть гвозди пробили его живую плоть, но он еще жив и готов принять лютую казнь без содрогания. Дух Петра не покорен!
«Вот так надлежит встречать смерть – не покорно и кротко, а так, чтобы содрогались твои враги. Вот так следует относиться к врагам – не «возлюби ближнего своего», а с ненавистью и яростью. И тысячу раз я, Иван Поддубный, прав, заявлявший и заявляющий – Европа была, есть и будет христианской. И если надо, христиане, как их предки, не побоятся пролить за это и свою кровь. Но если не побоятся своей крови, то не испугаются и чужой», – ободренный этими мыслями госсекретарь Ватикана русич Иван Поддубный зашагал по направлению к Сикстинской капелле.
