Роман вздохнул:
– Вижу, что я за эти годы не вырос в твоих глазах и ты со мной холодна. Но ты залилась краской, моя дорогая. И я хорошо помню, как это с тобой случалось в порыве чувств.
– Ты намекаешь... – Она не могла продолжать дальше. Она опустила руку в перчатке на край фонтана, чтобы не упасть. Пальцы при этом попали в воду, и Триста поспешно отдернула руку. Смятение охватило ее.
– О, прошу вас, миссис Фэрхевен, я не имел в виду что-то интимное. Просто ты возмущенно подняла подбородок, и я вспомнил, как ты краснела от ярости.
Он имел в виду совсем другое, и они оба знали это.
– Думаю, вам следует удалиться, – надменно произнесла Триста. – Вы мне очень надоели, и я не хочу закатывать здесь скандал.
– Но я пришел попросить тебя о танце. – Роман изобразил галантный поклон, настолько официальный, что несколько человек в недоумении посмотрели в их сторону. Теперь, возможно, пойдут сплетни. Любопытствующие не сразу вернулись к своим разговорам.
Сквозь зубы Триста произнесла:
– Так уж случилось, что все мои танцы уже обещаны.
– Не могу в это поверить. Ты снова меня хочешь обмануть. – Он помахал указательным пальцем.
– Так ты считаешь меня лгуньей. Как мило! За этот вечер ты уже оскорбил меня дважды.
– Но я говорил только правду. А ты изворачиваешься, уклоняешься и уходишь от темы. Я уверен, что ты не обещала всех своих танцев, готов поспорить на что угодно.
– Я обещала, – ответила Триста, вынимая карточку из-за пояса. Когда она помахала карточкой перед его носом, на ее лице было выражение триумфа. – У меня было больше просьб, чем я могла записать.
Что она делает? Он провоцирует ее с такой же легкостью, как в детстве. Но он знал ее уязвимые стороны как никто, и она ничего не могла противопоставить этому. Ей было еще девять, а ему четырнадцать, когда он уже знал, как легко 66 довести ее до слез.
– Вот как? Да ты просто звезда. Тогда дай мне посмотреть на эту карточку.
Она отдернула карточку:
– Нет. Я ее никому не доверю.
Он понимающе улыбнулся:
– Ясно. Очень удобное объяснение. Он снова считает ее лгуньей!
– Ладно. Вот она, посмотри. Я не притворяюсь.
Он с сомнением взял карточку и, поджав губы, начал ее изучать. Прошло немало времени, пока он не произнес:
– Вижу, что я был не прав. Мои извинения. Я тебя сильно рассердил. – Взяв карточку, он поднес ее к бурлящей у основания фонтана воде и, прежде чем Триста смогла что-либо предпринять, бросил ее.
Триста не верила своим глазам, потрясенная и сердитая. Роман же смотрел, как расплываются чернила на карточке. Прошло всего несколько секунд, и ни одной записи нельзя было разобрать.
