– Он мертв, Никки, – вскричала Печальная Роза, – навсегда покинул меня! Как я буду жить без него? Он был как бы половиной меня. Я буду так горевать по нему, Никки, – прорыдала она, затем подняла глаза на высокого графа, крепко державшего ее в объятиях. – Но у меня все еще остаешься ты. Ты всегда приходишь, когда я нуждаюсь в тебе больше всего. Почему, хотела бы я знать? – спросила она, и сквозь прорези в маске странно блеснули ее бледно-голубые глаза.
Граф улыбнулся:
– Потому что я прихожу по своей доброй воле. Я ничем тебе не обязан. И нас не связывают никакие узы. Вот почему мы по-прежпему друзья. Мы понимаем друг друга, моя дорогая. Ты не требуешь от меня соблюдения каких-то своих правил, точно так же поступаю и я. Никогда не сужу тебя. Принимаю такой, как ты есть. И ты принимаешь меня таким, как я есть.
– И ты никогда не хотел, чтобы я перестала быть куртизанкой? – задала она наконец вопрос, который волновал ее вот уже много лет. – Чтобы я могла гордо войти в твой дом, встретиться с твоей женой, не боясь ее пренебрежения? Граф рассмеялся, крепко стискивая в своих руках Печальную Розу, которая при звуках его смеха напряглась в негодовании и попыталась вырваться.
– Не приведи Господь, чтобы такое когда-нибудь случилось. Ты бы не выдержала ее чопорности. К тому же тебе нечего стыдиться, иногда я.даже недоумеваю, есть ли между вами какая-либо разница. Она называет себя графиней, а ты называешь себя... – Не договорив, он пожал плечами. – Но у нее, как и у многих аристократок в этом городе, были любовники. Ты же, дорогая, по крайней мерс честна сама с собой.
– Спасибо, – с легким сарказмом сказала Печальная Роза. – Вот уж не подозревала, что вызываю у тебя такое восхищение.
– Конечно, я подозреваю, что в твоем прошлом есть много такого, о чем ты мне никогда не расскажешь, – ровным голосом, но словно упрекая ее за это, продолжал он. – В твоих манерах и в твоей осанке есть многое от знатной дамы. Но ты никому не подражаешь. Зато в подражание тебе многие знатные дамы Венеции носят черное, хотя с тобой в этом они не могут сравниться.
Печальная Роза глубоко вздохнула:
– Ты так добр ко мне. Мне уже легче на душе. Я знаю, ты никогда особенно не любил моего брата, но он был для меня всем. – В ее глазах замерцали слезы. – И вот теперь, с его смертью, у меня не остается ничего. Ничего. Прошлое безвозвратно миновало. Я осталась одна. А вскоре и ты покинешь меня.
– Нет, – с решительным блеском в глазах возразил граф, привлекая ее к себе. – Я заставлю тебя забыть обо всем, моя Печальная Роза. Ты будешь думать только обо мне, обо мне одном. Отныне мне будет принадлежать каждый твой вздох. Я добьюсь, чтобы ты снова улыбалась, чтобы ты снова рыдала от любви, – обещал он, сливая свои губы с ее губами, заставляя ее забыть о своем горе под напором его страсти.
