– Знаете что, я хочу еще коктейль, – сказал он, чтобы сменить тему.
К тому времени, когда Пол смешал коктейль, приехали Кевин и Дебби. Про личную жизнь Логана больше не упоминалось. Но на протяжении всего ужина он замечал иногда изучающий взгляд сестры. Она явно обдумывала их разговор.
Обнимая его на прощание, Гленна шепнула:
– Если захочешь поговорить, можешь звонить в любое время.
– Спасибо, – ответил он.
Но Логан знал, что по тому поводу ни за что ей не позвонит. Гленна не скажет ему ничего нового и ничем не сможет помочь. Одиночество было только его проблемой, как и отношения с Элизабет. И разве он не сможет деликатно дать понять Элизабет, что никогда не полюбит ее? Вечно он делает из мухи слона. Ведь, если разобраться, разве ему плохо живется с детьми? Конечно, им всем не хватает Энн и всегда будет не хватать. Но они уже пережили самое страшное время. И смогут жить дальше. Самое главное, они остались дружной семьей и вместе смогут справиться с любыми трудностями.
Где-то плакала девочка. Плач был надрывным, тихим и жалобным. Эбби рвалась к девочке, чтобы успокоить и прижать ее к себе. Сказать, что все будет в порядке, что она больше никогда не оставит ее. Что будет любить и заботиться о ней всю жизнь. Но она не могла сдвинуться с места – что-то крепко держало ее, и, пока она пыталась вырваться, плач становился все тише и тише, пока не смолк совсем.
Эбби проснулась в слезах, с чувством страшной потери в душе. Такое повторялось уже третью ночь подряд. Был четверг. Ровно три дня, как ее мир разлетелся вдребезги.
В спальне было темно, горели только красные цифры на электронных часах. Четыре тридцать утра. Вздохнув, Эбби закрыла глаза, хотя знала, что больше не заснет, вспоминая этот повторяющийся кошмар. Нетрудно было догадаться, чем он спровоцирован.
– Моя дочь... – прошептала она, всхлипнув, и слезы покатились из ее зажмуренных глаз.
В понедельник решение никому не говорить о перепутанных девочках казалось ей самым разумным. Единственно верным. Впрочем, Эбби до сих пор не сомневалась, что для Кендал с Кэтрин так оно и было. Но стоило ей подумать о той, другой девочке, которая была ее плотью и кровью, как на нее накатывала такая звериная тоска, что она не находила себе места. Это становилось невыносимым. Если бы она знала, как и где живет ее дочь! Только бы убедиться, что она счастлива, живет в хорошей семье и ее любят родители. Но в памяти ее навязчиво всплывали все случаи насилия над детьми за последние десять лет. И это было ужасно. А вдруг ее родную дочь бьют родители, с которыми она живет? Это было вполне возможно. Все было возможно в этом жестоком мире!
