– Это потому, что она его тетя. Обычно на родственников смотрят совсем другими глазами, чем на посторонних людей.
– Ах, Алана, если вам этого не удастся, то мне придется выйти за него замуж! Вы просто должны сделать так, чтобы он заинтересовался вами! – заломила руки Шарлотта.
– Я сделаю все возможное, ведь я обещала вам, – ответила Алана, – но он не обычный англичанин. Он совсем не похож на других мужчин, и это меня пугает.
Как упростилась бы ее задача, если бы князь был таким, как виконт! По тому, как смотрел на нее Ричард, как он разговаривал с ней, Алана уже почувствовала, что нравится ему. Но князь не был англичанином. Алана ощущала в нем, несмотря на внешнюю мягкость и любезность, что-то жесткое, даже циничное. Может быть, то было пресыщенностью человека, уже вкусившего все радости жизни.
Когда, после долгих обсуждений с Шарлоттой, Алана выбрала наконец из дюжины платьев то, которое наденет вечером, и осталась одна, мысли ее снова обратились к князю. Он был таким, каким она ожидала увидеть его, и, однако, в нем было нечто большее. Он был гораздо более живым и энергичным, чем ей представлялось. Кроме того, она чувствовала, что он очень умен. Считалось, что она приехала из Ирландии и потому ее незнание светских обычаев было вполне простительным, но князь, судя по всему, был чутким человеком и мог заметить обман.
"Надо быть очень осторожной в своих словах и поступках", – внушала она себе. Однако когда с помощью опытной горничной Алана оделась к ужину, то, взглянув на себя в зеркало, подумала, что в таком наряде даже родной отец узнал бы ее с трудом. Выбранное ею платье, в отличие от других нарядов Шарлотты, украшенных бесчисленными рюшами, лентами и кружевами, как того требовала последняя мода, было очень простым по фасону. Спереди оно спадало свободными складками, подобно греческой тунике, но сзади благодаря турнюру колоколом расходилось вниз. Плотно облегающий лиф подчеркивал округлость груди, а талия, затянутая корсажем, казалась почти немыслимо тонкой. Глубокий вырез, прикрытый на плечах тюлем, открывал взору белоснежную кожу.
Алана с огорчением подумала, что слишком бледна от страха и в белом платье напоминает привидение, но в этот момент раздался стук в дверь. Ответившая на него горничная вернулась с подносом, на котором лежали орхидеи всех мыслимых форм и оттенков и бутоньерки из гвоздик и гардений, предназначавшиеся, по всей видимости, Ричарду с Шейном.
