В газетах Альфреда Рудольфовича называли «флорентийским гостем». Возможно, по ассоциации с гостем индийским. В нем и в самом деле было что-то оперное, плохо вяжущееся с петербургской скукой.
Трудно сказать, восклицал ли жандарм перед Александринкой: «Карета господина Эберлинга!», также как он возглашал: «Карета господина Маковского!»
Мог и без кареты обойтись. Правда, громоздкого Константина Маковского карета ничуть не украшала, а Эберлинг выглядел картинно и во время пеших прогулок.
Удивительная занавеска
Всякий момент его жизни имел отношение к красоте.
Стульчак в туалете был особенный. Вряд ли вы сиживали на таком. Красного дерева, удивительно удобный, располагающий к мечтательности.
Но предметом особой гордости Альфреда Рудольфовича была необычная занавеска.
Кто-то другой свою декларацию выбьет на мраморе, а он поместил на прозрачной шелковой ткани.
Зашторишь окно - и во всю его длину открывается итальянская надпись: «CON L? ARTE PER L? ARTE”, что означает “C искусством для искусства”.
Повсюду стоят цветы в вазах, а на подиуме сидит натурщица Леа.
Не Леа, конечно, а Лена. Правда, обладательнице беломраморной кожи имя Леа подходит больше.
Как это «с искусством для искусства»? А так. С этими вот цветами, развеваюшейся занавеской и ровным свечением в полутьме.
Возможно, кто-то ухмыльнется: “Раз все для искусства, то что же для денег?”
Эберлинг только пожмет плечами. Если Вы в самом деле заняты искусством, то славы и денег вам не избежать.
В ожидании заказчиков
Что такое артистизм как не способность прийти к результату кратчайшим путем?
Потому-то настоящий художник в чем-то обязательно фокусник.
Всякий раз ему надлежит обнаружить желтый комочек под фетровой шляпой.
Эберлинг тоже не мыслил искусства без сенсаций. Пусть и не цыпленком, но все же иногда публику удивлял.
Вот отчего его так ценили журналисты. Чувствует этот народ вкус быстрой победы. Едва он отличится, а они уже строчат статьи.
«Из года в год, то на весенней, то у акварелистов, - сообщает журнал «Солнце России», - Эберлинг появляется со своими головками. В них много того небанального изящества, которое характеризует его собственную гамму. Он создал себе имя световыми эффектами, где так искусно пользуется холодным синеватым тоном… Получается призрачное фантастическое впечатление, ничуть не исключающее однако, прекрасного гибкого рисунка… В замкнутых кругах Эберлинг славится своими портретами-миниатюрами, исполненными темперой.…В этом отношении он может конкурировать с Сомовым, да, пожалуй, еще с Бакстом…»·
