Эберлинг этим воспользовался. Буквально, поймал ее на слове. Когда Тамара Платоновна в очередной раз вспомнила будущего супруга, он попросил:
– У Вас с Мухиным впереди вечность, так одарите из этой вечности парой мгновений.
Может, ее подкупил шутливый тон? Ведь в самом деле вечность. Нельзя и сравнить жизнь после венчания с этим внезапным помрачением рассудка.
Хорошо, когда нет обязательств. Вроде как беседуешь с соседом по купе. Поезд приближается к месту неизбежного расставания, а ты все никак не завершишь разговор.
Опять волнения
Так что же теперь художник разволновался? Неужто рассчитывал эту ситуацию изменить?
Сначала как бы проверял: есть отклик или уже нет? Чувствовал, что она удаляется и пытался ее задержать.
То с одной стороны подступится, то с другой. Насколько прежде он вел себя уверенно, а тут не мог выбрать правильную интонацию.
Он и восхищался ею, и обижался на нее, и жаловался тоже ей.
Она и бросившая его женщина, но она и родной человек. Едва ли не единственная, кто в эту минуту способен его понять.
Не ее проклинал, а обстоятельства. А ее призывал в свидетели. Посмотри, мол, что происходит. Буквально все против, чтобы мы были вместе.
А ведь так любил поговорить о «свободе вдвоем». Как заметит, что кто-то покушается на его независимость, так сразу вспоминает о принципах.
Был бы и рад, но вот, знаете ли, принципы. Все же не какой-нибудь врач или инженер, а человек искусства.
Когда-то в интервью он говорил: «Мы, художники…» Вот и тут выкладывал этот аргумент.
Казалось бы, и сейчас ему остается вскинуть подбородок и произнести заветную формулу. Так нет же, еще запросился в рабство.
Что касается искусства, то Эберлинг поначалу о нем помнит, а потом забывает совсем.
Какое, прости Господи, искусство? Да и зачем искусство, раз оно не способно помочь?
Если и упомянет о своей работе, то только для того, чтобы сказать: писал картину, но думал о том, что им обоим предстоит.
«… проце - дура Вашего бракосочетания…»
Странные эти его письма. Начинаешь сердиться, когда что-то перестаешь понимать.
Вот, к примеру, Эберлинг пишет: «… мне представлялось что вся эта проце - дура Вашего бракосочетания происходит в очень отдаленном Череменецком монастыре отчасти конечно этому впечатлению способствовало в данном случае может быть очень корректное уклонение от сообщений мне каких бы то ни было сведений относительно этого вопроса…»
Просто голову сломаешь. Невозможно понять, кто кому дядя. Или, говоря применительно к данному случаю, муж или любовник.
