– Я тоже об этом слышал.
И, чтобы опередить вопрос с его стороны, прибавил:
– Он, должно быть, их наказал, а теперь, пожалуй, на очереди и строптивые арабы.
Он встрепенулся и пытливо взглянул на меня.
– Почему ты так предполагаешь, эмир?
– Потому что он сам со мной об этом говорил.
– Он сам? Мутасаррыф?
– Да.
– Когда?
– Естественно, когда я был у него.
– Почему он это сделал? – осведомился он, не скрывая своей недоверчивости.
– Да потому, что он мне доверял и собирался дать задание, связанное с этим военным походом.
– Какое задание?
– Ты когда-нибудь слышал о политике и дипломатии, мутеселлим?
Он высокомерно улыбнулся.
– Был бы я комендантом Амадии, не будь дипломатом?
– Ты прав! Но почему ты не показываешь себя как дипломат?
– Что, я был недипломатичен?
– Да. И очень.
– Как это так?
– Ты спрашиваешь меня так прямо о моем задании! Я не должен о нем говорить. Ты мог бы узнать о задании лишь через умные вопросы. Ты должен был у меня спросить, чтобы узнать что-либо об этом деле: это ведь вернейшее доказательство, что мутасаррыф говорил со мною откровеннее и чистосердечнее, чем с тобою. А что, если я приехал по делу, касающемуся его вторжения в арабскую область Амадия?
– Этого не может быть.
– Почему? Вполне возможно.
– Я хочу тебе только доверительно сообщить о том, что губернатор пошлет меня после возвращения из Амадии на пастбища арабов. Я должен изучить там местность, чтобы потом высказать ему некоторые соображения.
– Это правда?
– Я говорю тебе это по секрету. Значит, это правда.
– Тогда ты близкое доверенное лицо мутасаррыфа.
– Может быть.
– И имеешь на него влияние!
– Даже если бы это было так, то я не обязан подавать вид. Иначе я мог бы это влияние очень легко потерять.
– Эмир, ты опечалил меня!
– Отчего?
– Я подозреваю, что милость мутасаррыфа не распространяется на меня. Скажи мне, ты действительно его друг и доверенное лицо?
– Он мне сообщал то, что, наверное, другим не говорил, даже о своем походе против езидов, но друг ли я ему – это вопрос, от ответа на который ты меня должен освободить.
– Я подвергну тебя испытанию, чтобы узнать, действительно ли ты больше знаешь его, чем остальные!
– Давай, – сказал я беззаботно, хотя внутренне почувствовал некоторую тревогу.
– Какое арабское племя его особенно интересует?
– Шамары.
– Какие из них?
– Хаддедины.
Теперь его подозрительный вид сменился на хитрое выражение.
– Как зовут их шейха?
– Мохаммед Эмин. Ты его знаешь?
– Не знаю, но я о нем слышал. Мутасаррыф взял его в плен. Он же наверняка поговорил с тобой об этом, благо он отнесся к тебе с доверием и собирается послать тебя к арабам.
