Полчаса я стоял снаружи один и все это время слышал гневные и возбужденные голоса. Наконец Али-бей вышел. В руке у него была записка, которую он протянул мне.
– Читай! Я хочу услышать, нет ли здесь чего-нибудь неподходящего.
Письмо содержало короткое и сдержанное указание командирам немедленно передать все оружие, а также боеприпасы езидов тому, кто предъявит этот приказ.
– Нет, все верно. Но как ты этого добился?
– Иначе я бы незамедлительно казнил его и макреджа и начал обстрел. За час мы бы с ними управились.
– Значит, теперь он в плену?
– Да, его вместе с макреджем караулят.
– А если люди каймакама не смирятся?
– Тогда я осуществлю свою угрозу. Оставайся здесь до моего возвращения, и ты увидишь, уважают ли меня турки.
Он отдал еще несколько приказов и спустился вниз к батарее. Спустя десять минут все езиды были в полной боевой готовности.
После той ночи в долине Идиз Али-бей поскакал в Джерайю, демонстративно сопровождаемый всего лишь десятью людьми. Но еще перед отбытием он послал перед собою достаточное число воинов в окрестности Бозана.
Мутасаррыф прибыл действительно с таким же сопровождением, но прежде Али-бей разузнал через своих разведчиков, что между Шейх-ханом и Расул-Айни стянуты значительные воинские силы, которые уже в тот же самый день должны были проследовать в Шейх-Ади. Получив такие вести, он просто окружил мутасаррыфа и взял его в плен. Чтобы снова добиться свободы, тот вынужден был отказаться от всех коварных планов и пойти на мирные предложения Али-бея.
Вследствие этого возобновился прерванный езидский праздник. Его встречали с невиданным ликованием.
После окончания праздников я хотел было отправиться в Амадию, но узнал, что Мохаммед Эмин подвернул себе ногу в горах, и поэтому мне пришлось ждать три недели его выздоровления. Это время не пропало даром и позволило мне поближе познакомиться с курдским языком.
Наконец Хаддедин прислал гонца, сообщившего, что он готов к отправлению, и я поднялся с раннего утра, чтобы забрать его от предводителя курдов-бадинан. Сердечно попрощавшись с езидами, я пообещал на обратном пути заехать к ним на несколько дней. И хотя я протестовал против сопровождения, Али-бей не преминул доставить меня хотя бы до курдов-бадинан, чтобы лично попрощаться с Мохаммедом Эмином.
Так что теперь мы находились на холме восточнее Шейх-Ади и предавались размышлениям. Перед нашим мысленным взором протекали события последних недель. Что принесут нам последующие дни? Ведь чем дальше к северо-востоку, тем более дикими окажутся горные народы, не знающие земледелия и живущие лишь грабежами и животноводством.
