По дикому Курдистану | страница 3
– Ты постоянно был здесь, наверху?
– Да, меня никто не должен узнать, а то меня выдадут. Что нового ты узнал?
Я сообщил ему все. Когда я закончил, он указал на лежащее перед ним оружие.
– Мы подготовим им достойную встречу!
– Тебе не понадобится твое оружие.
– Разве я не должен защищать себя самого и моих друзей?
– Они достаточно сильны. Или ты хочешь попасть в лапы туркам, от которых ты еле ушел, или, может, ты желаешь получить пулю или нож в сердце, чтобы твой сын и дальше томился в плену в Амадии?
– Эмир, ты говоришь, безусловно, как умный, но не как храбрый человек.
– Шейх, ты знаешь, что я не боюсь никакого врага, и это не страх говорит во мне. Али-бей потребовал, чтобы мы держались подальше от сражения. Он, кстати, убежден, что до боя дело совсем не дойдет. Я думаю так же.
– Ты считаешь, турки сдадутся без сопротивления?
– Если они этого не сделают, их просто перестреляют.
– Турецкие офицеры ни на что не годятся, это правда, но солдаты смелы. Они будут штурмовать холмы…
– Пятнадцать сотен против каких-то шести тысяч?
– А удастся ли их окружить?
– Удастся.
– Тогда, значит, мы вместе с женщинами должны идти в долину Идиз?
– Ты – да.
– А ты?
– Я останусь здесь.
– Аллах керим! Зачем? Это равнозначно смерти!
– Я не верю в это. Я под защитой падишаха, у меня есть рекомендации мутасаррыфа, и еще у меня есть болюк-эмини; уже одного присутствия его достаточно для моей надежной защиты.
– А что ты хочешь здесь делать?
– Не хочу, чтобы случилась беда.
– Знает ли об этом Али-бей?
– Нет.
– А Мир Шейх-хан?
– Тоже нет. Они узнают об этом в свое время. Мне понадобилось немало усилий, чтобы убедить шейха одобрить мой замысел. Наконец-то мне удалось это сделать.
– Аллах-иль-Аллах! Дороги человека запечатлены в Коране, – сказал он.
– Я не хочу уговаривать тебя отказаться от своего замысла. Я просто останусь с тобой!
– Ты? Так дело не пойдет!
– Отчего же?
– Я тебе уже растолковал, что я не подвергаюсь опасности. Тебя же, если узнают, ожидает другая участь.
– Конец человека запечатлен в Коране. Если я должен умереть, то я умру, и все равно, произойдет это здесь или там, в Амадии.
– Ты нарочно ввергаешь себя в беду, но забываешь, правда, что ты и меня вместе с собой вмешиваешь в это дело.
Мне казалось, что это был единственный способ справиться с его упорством.
– Тебя? Как это так? – спросил он.
– Если я здесь останусь один, меня защитят мои фирманы, а если они застанут рядом со мною тебя, врага мутасаррыфа, убежавшего пленника, я лишусь этой защиты. И тогда мы пропали, и ты и я.