– Постой! – быстро повернулся ко мне каймакам. – Вы не смеете стрелять.
– Почему же не смеем? – спросил Али-бей.
– Это было бы убийством: мы ведь не можем защититься.
– Это не было бы убийством, а только наказанием и расплатой. Вы хотели на нас напасть, когда мы и понятия не имели о ваших планах; вы пришли с саблями, ружьями и пушками, чтобы нас перебить, перестрелять. А когда ваши жизни в наших руках, когда мы вас встретили как подобает, вы говорите, что тот, кто выстрелит, будет убийцей! Каймакам, не заставляй меня смеяться над тобой.
– Ты освободишь макреджа!
– Он должен расплатиться за убийство парламентера.
– Ты его убьешь?
– Может быть. Здесь решает то обстоятельство, насколько мы поймем друг друга.
– Что ты требуешь от меня?
– Я готов выслушать твои уступки.
– Уступки? Мы пришли сюда, чтобы ставить требования!
– Я тебя уже раз попросил, не будь смешным! Скажи мне сначала, почему вы на нас напали?
– Среди вас есть убийца.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, но я тебе скажу кое-что: ты дезинформирован – не двое наших убили одного вашего, а совсем наоборот: трое ваших – двоих наших. Я заранее позаботился о доказательствах – скоро староста местечка, где все это произошло, прибудет сюда вместе с членами семей убитых.
– Ну, это другое дело!
– То же самое, только макредж его исказил. Ему не придется больше этого делать. Но даже если бы было так, как ты говоришь, все равно это вовсе не повод, чтобы нападать на нашу область.
– У нас еще есть второе основание.
– Какое же?
– Вы не заплатили харадж.
– Мы заплатили. А что ты вообще называешь хараджем? Мы свободные курды, что мы платим, то мы платим добровольно. Мы заплатили подушную подать, которую каждый немусульманин должен внести, чтобы освободиться от военной службы. Однако вы хотите еще и харадж, а это есть не что иное, как уже уплаченная подушная подать! Но даже если вы были правы и мы должны были бы мутасаррыфу один налог, разве этого достаточно для того, чтобы на нас нападать? Разве может он нападать в этом случае на Шейх-Ади, где сейчас находятся тысячи людей, не имеющих никакого отношения к Мосулу и соответственно ничего ему не должных? Каймакам, мы с тобой оба знаем, чего, собственно, от нас хочет губернатор: денег и трофеев. Ему не удалось ограбить нас, поэтому не будем больше говорить о его «основаниях». Ты и не юрист, и не сборщик налогов, поэтому я могу обсуждать с тобой только то, что касается твоего военного задания. Говори, а я послушаю.
