– А что хорошего в том, что на тебя вдруг кто-то станет пялиться с экрана? Просто лицо и ничего больше?! Это же гротеск! Ведь зритель хочет видеть картину целиком! Всего человека. Всю сцену.
– Это мы тоже увидим. Кадры же меняются… В этом как раз вся соль. Можно увидеть человека – как в целом, так и фрагментарно: его руки, глаза, мельчайшие движения. И в то же время всю обстановку. О чем еще можно мечтать?
– А как же вхождение в роль? Какой смысл видеть лицо крупным планом, если оно ничего не выражает? И как оно может что-либо выражать, если актеру приходится бросаться от одной сцены к другой? Драма выстраивается шаг за шагом, в ней есть единая линия, которой нужно придерживаться, внутреннее развитие. Что, по-твоему, может из этого выйти? Какое уж тут чувство…
– Пока не знаю. Но в отличие от тебя я настроена оптимистично.
– Я не хотела бы сниматься в кино. Это ужасно для актера, который хочет чего-то добиться в своей профессии. И серьезно к ней относится.
– Ну-ну, не кипятись, по-видимому, для кино требуется совершенно другой тип актера. Просто ты пока не можешь себе этого представить. Ведь ты работаешь со своими чувствами. И я тебя понимаю, но то, что касается тебя, не обязательно относится ко всем другим. Взять, к примеру, меня, я более экстравертна в сравнении с тобой. Я должна все время изучать и контролировать себя, свои выразительные возможности, чтобы правильно использовать свой талант. Я должна все время осознавать, что я делаю. Знать, как меня воспринимают другие. Со стороны. Именно для этого, как я уже говорила, я держу все эти зеркала.
А преимущество кино как раз в том, что актер имеет возможность еще и еще раз сам просмотреть весь отснятый материал, чтобы как следует его изучить. И даже если я не собираюсь бросать театр, я ничего не имею против того, чтобы попробовать себя в кино.
– Ты это серьезно? Ничего не имеешь против того, чтобы бросаться из одного в другое?
– Да. Если настроиться на это с самого начала! Нужно просто быть абсолютно собранной. Уметь мгновенно войти в роль. Нужно уметь собраться в считанные минуты. Разве не здорово?
– Ты думаешь?
– Да, и тебе тоже понравится кино. Я читала в газете, что принц Юджин и Вернер фон Хейденстам[8] побывали в кинотеатре, а это не самая дурная компания.
– Ну и пусть. Кино – не искусство и никогда им не будет. Для этого оно слишком поверхностно. Хильда Боргстрём, между прочим, сказала, что единственная серьезная задача, которая может встать перед кинематографом, – это воспитание молодежи.
