Когда они заканчивали свой обход и собирались уходить, Ингеборг вдруг предложила:
– Пойдем теперь ко мне?
Каролина медлит с ответом. Она раздумывает, и Ингеборг поспешно добавляет:
– Или тебе хочется побыть одной?
Но Каролина сама не знает, чего ей хочется. Она полагала, что после кладбища они вернутся к ней. Дома много еды, хватит им обеим. Из Замка Роз пришла большая продуктовая посылка.
– Ты можешь остаться у меня ночевать, – говорит Ингеборг. – У меня много места. А завтра мы могли бы сходить к рождественской заутрене…
«Сага!
Ответь мне сразу! Я была неправа?
Мне нужно было пойти домой к Ингеборг?
Я ужасно раскаиваюсь. Почему я вдруг развернулась и ушла? Сама не понимаю. Но это случилось непроизвольно. Я просто ушла и все, и этим сама себя огорошила не меньше, чем Ингеборг.
Что она теперь подумает?! Ведь нам было так хорошо!
Но знаешь, мне кажется, я поступила так вот почему.
Я обнаружила в себе новый страх. Я стала ужасно бояться все испортить… Когда в моей жизни случаются какие-нибудь прекрасные и удивительные мгновения, то мне, разумеется, больше всего на свете хочется удержать их навечно, но ведь это невозможно.
Всему в жизни рано или поздно приходит конец.
А я не хочу дожидаться конца. Боюсь, что он наступит в неподходящий момент. Слишком поздно – или слишком рано. И тебя начнет снедать гнетущее чувство – то ли тоски, то ли неудовлетворенности. И тогда все прекрасное отходит в тень. Начинаешь испытывать чувство собственного поражения, вот я и не захотела подвергать этим мукам себя и Ингеборг.
Поэтому я все обрываю сама! Чтобы защитить нас обеих.
Понимаешь?
Раньше я выжимала из жизни все до последней капли. Меня не заботило, почувствую ли я позже горький привкус. Я жила настоящим. Возможно, и не всегда в настоящем, одно не обязательно обусловливает другое, я искоса заглядывала как в будущее, так и в прошедшее, но жила исключительно настоящим моментом.
Сейчас я больше не осмеливаюсь так жить.
Когда все обстоит как нельзя лучше, я вдруг начинаю бояться, что это может повернуться не в ту сторону. Тогда я все обрываю и убегаю прочь.
Если бы я только могла понять, почему ни в чем не могу найти золотую середину.
Наверное, я обидела Ингеборг! А как раз этого я хотела меньше всего на свете.
Когда она так любезно предложила мне переночевать у нее, я вдруг отрезала, что хочу провести Рождество в одиночестве.
– Как, впрочем, и ты тоже, насколько я понимаю! – сказала я. – Счастливого тебе Рождества! – И убежала.
