– Да вроде нет… Ты хочешь сахар или мед к чаю?
– Нет, спасибо, ни то ни другое. А тебе трудно быть одной?
– Нет. А тебе?
– Конечно, нет. Думаешь, я стала бы справлять Рождество в одиночестве?
Ингеборг подходит к комоду. Каролина нарезает кекс.
– В нашей профессии нам никогда не удастся обрести настоящее одиночество, – с усмешкой говорит она.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы ведь постоянно окружены персонажами, которых играем. Иногда мне кажется, что весь дом заполнен людьми, которые толпятся вокруг меня.
И без умолку болтают! Голова от них просто кругом идет.
Ингеборг смеется. Она собирается что-то сказать, но замолкает, и Каролина продолжает:
– В такие дни я убегаю на кладбище, оно здесь неподалеку. Там тоже полно людей. Но они мертвы и потому молчат.
Ингеборг не отвечает. Взгляд ее устремлен на фотографии на комоде.
– Они уже прожили жизнь, – продолжает рассуждать Каролина. – Наверно, знать, что ты прожил жизнь, – это приятно.
– Что? Кто прожил жизнь?
Взгляд Ингеборг вдруг становится рассеянным.
– Те, кто уже умер, – поясняет Каролина. Ингеборг вдруг вскрикивает:
– Разве ты знаешь?..
Но поспешно обрывает себя – Каролина оборачивается.
Ингеборг держит в руке фотографию Берты.
– Знаю кого?.. – спрашивает Каролина. Ингеборг равнодушно ставит на место фотографию Берты и берет вместо нее фотографию дедушки.
– Это твой папа?
– Нет, дедушка. Так кого, ты сказала, я должна была знать?
– Да так, неважно. Я просто вспомнила об одном человеке, которого когда-то знала. Но ты вряд ли с ней знакома. Просто кое-что пришло в голову.
Она ставит на место фотографию дедушки и отходит от комода.
Каролина заканчивает сервировку стола. Гиацинт тоже должен там уместиться, но не слишком близко к свечам, поэтому она отодвигает его в сторону и переставляет чашки. Чай уже заварился. Каролина разливает его.
– Прошу к столу!
Ингеборг придвигает стулья, а Каролина тем временем подкладывает дров в печь, пламя снова занимается, поленья начинают уютно потрескивать. Девушки садятся за стол и продолжают разговор о театре.
За окном снегопад. Смеркается.
Внезапно Каролина вспоминает, что хотела зажечь свечи на кладбище. На тех одиноких могилках, которые никто не посещает.
– Мне нужно ненадолго выйти на улицу, – говорит она Ингеборг.
– Ты хочешь, чтобы я пошла домой?
– Нет, но если хочешь, пойдем.
На улице ни души. Но почти в каждом окне горят свечи. Неожиданно раздастся звон колокольчиков, и на улицу выкатывают сани, битком набитые празднично одетыми людьми, с орущим во всю глотку рождественским гномом на козлах.
