— Ша, господин отставной поручик! Разуйте глаза, гляньте — товарищ наш лейтенант лыбится, как полный дурак. Сильно, вы знаете, подозреваю, что лейтенант записал себя в герои-спасители.
— Скажете тоже, — смутился Спартак. — Я просто сообразил, каким образом прижать к ногтю зарвавшихся старших братьев по разуму, вот и все.
— Ничего себе: «вот и все»! Был-л-лин! Да я ща...
— Петька, ша! Спокойно, я сказал... Герой, пива хочешь? Угощайся. Вот, бери, нетронутая кружка. Пей. Хорошее пиво, ты знаешь, с моего заводика. Я, ты понимаешь, поднатужился и заводик пивной прикупил в целях расширения бизнеса.
Спартак пригубил пива. Троица за столом молча наблюдала процесс пригубливания. Причем, если Пехота сохранял индифферентное выражение на челе, то Александр Сергеевич смотрел на Спартака, словно Сальери на Моцарта, а у Пети от нервного тика подергивалась щека.
— Спасибо, — Спартак поставил кружку на стол. — Хорошее, согласен, варите пиво, Василий Иваныч. Вы к нам на Землю в отпуск по делам?
— Ты, лейтенант, серьезно дурак или прикидываешься? Кто заставил президента Содружества дать КЛЯТВУ, чтоб планету Земля остальной Космос позабыл на веки вечные? Ты сам и заставил. Террорист психованный. И меня, ты видишь, по твоей дурацкой милости выслали вместе со всеми землянами на историческую, мать ее, Родину. Ты понял?
— Нет, не понял, — Спартак нахмурился. — Вы — законный гражданин Космического Содружества, а я требовал вернуть на родину только бесправных гладиаторов.
— Ты чего, лейтенант, забыл, какой формулировочки КЛЯТВЫ добивался от президента? Подзабыл, как склонял «все» и «вся» во всех падежах? Ну, так я тебе, лейтенант, напомню: ты требовал выслать ВСЕХ гладиаторов!
— Да, правильно, — Спартак сморщил лоб. — Он так и повторил: «всех ГЛАДИАТОРОВ».
— И под эту категорию, лейтенант, попали, ты знаешь, ВСЕ, кто ЕСТЬ, и кто БЫЛ гладиатором, ты понял?.. Петька, фу! Сидеть, я сказал! Место!.. Бить ему рожу я не позволю! Во-первых, это не так и просто, я его сам, ты понимаешь, тренировал. Во-вторых, перед депортацией хреновы гуманисты шантажировали меня будущим остающегося без присмотра Джульбарса и вынудили дать КЛЯТВУ, дескать, я не буду чинить над ним, над «героем» этим, расправу с преследованиями.
— Иваныч, дык ты и меня тренируешь седьмой день! Мне ж, Иваныч, мозги-то не облучали! Я ж его...
— Цыц, я сказал! Уволю!.. Саша, и ты цыц! Остынь! Ишь, раскраснелся весь, хоть прикуривай!
— Я понял-понял, уважаемый! Я лишь выскажусь, ладно? Выскажу, чего накипело, знаете ли... Спартак, придурок, я ж вам рассказывал, что есть такая целая наука: «Клятвоведение». Я, знаете ли, числил вас умным, а вы оказались дураком легкомысленным. Произнесенную второпях и под нажимом КЛЯТВУ подсознание президента истолковало, как того и следовало ожидать, весьма, знаете ли, причудливо. И оно, подсознание, не виновато. Обстоятельства, вами созданные, знаете ли, виноваты. В результате вашего терроризма, чтоб вы знали, пострадали ни в чем не повинные мы, на чаяния которых вы, уважаемый вершитель судеб, начихали с высот собственного эгоцентризма. Лично у меня, для примера, на этой планете вообще не было подменыша. Кабы не встретил нечаянно на вокзале, где бомжевал, Василия Ивановича, то вряд ли сумел пережить и грядущую зиму.
