Обиды как не бывало. Вся обида вышла, словно злой дух, из Василия Ивановича на выдохе после тяжелого вздоха. Пехота опустил глаза, взглянул на давно потухшую трубку, стукнул ею о завалинку, выбивая пепел. Встрепенулся, разбуженный стуком Джульбарс. Василий Иванович посмотрел на дракончика, махнул рукой вяло, мол, спи дальше, животное, отдыхай.
— Знамо дело, — Пехота дружески похлопал Спартака по плечу. — Бабы, они... От них... Вообще-то, в твоем варианте другой коленкор, и... Забудь! Брось, товарищ. Выкинь из головы. Трудно, ясное дело, но я тебе, слышь, сейчас помогу. Записи твоих выступлений на ринге я видел, но записи — записями, а надо б воочию глянуть, как ты работаешь.
— Вы предлагаете спарринг? — Спартак рефлекторно выпрямил спину и расправил плечи, инстинктивно протестировал организм и успокоился: все системы восстановились полностью, отдохнули и готовы к ратному труду.
— Точно так, товарищ дорогой. Спарринг. Только не со мной. Со спецсредством. Поспаррингуешь с роборотнем, а я за вами понаблюдаю.
— С кем?
— С роботом-оборотнем.
— Типа, с роботом-трансформером, да?
— Догадлив ты, как я погляжу. Только слово «роборотень» мне больше по нраву, чем казенное «трансформер». Роборотень — полнее отражает суть спецсредства, — Василий Иванович вложил два пальца в рот и зычно свистнул.
— Йо? — Головенка Джульбарса лупоглазо вылупилась на хозяина.
— Это я не тебе, собака ты моя чешуйчатая. Спи, Джулька, коли охота. Только, слышь, лейтенант, не уснет он. Страсть, как любит разные представления. Они у нас на заимке редкость. Скучно мальчику со мной на заимке. Было. До твоего появления.
Глухие шумы за хатой однозначно свидетельствовали, что их источник копошится в сарайчике, который хозяин, проводя для Спартака экскурсию по оазису заимки, охарактеризовал как «хозблок». Судя по звукам, в сарайчике упало что-то, вроде ведра в таз, простуженно и протестующее заскрипела дверь, открываясь, послышались шуршащие шаги по траве.
— Йо! — Обрадовался Джульбарс, единым махом взопрыгнул на перила крылечка и устроился на перилах, словно курица на насесте.
Из темени кустов за хатой на полянку перед крыльцом вышел роборотень. В сумерках позднего вечера он смахивал на привидение. Матово-белая человеческая фигура с головой, но без лица, без признаков пола, без острых углов, вся какая-то сглаженная, зализанная, самостоятельно передвигающаяся человекоподобная болванка.
Спартак поднялся с завалинки, сцепил пальцы в «замок», хрустнул суставами.
