— Похоже, она выдергивает коврик гостеприимства прямо из-под ног у дорогого гостя! — заметил Симкин.
Я двинул по рюкзаку локтем.
— А где Джорам? — спросил Сарьон.
— Пасет овец.
Из рюкзака раздалось приглушенное фырканье. Гвен услышала. Посмотрев на меня, она с вызовом сказала:
— Да, он стал пастухом. И он счастлив, отец. Счастлив и всем доволен — впервые в жизни! И хотя он любит и уважает вас, отец Сарьон, вы — часть его прошлого, напоминание о темных и ужасных временах. Как и тот кошмарный человек, который приходил раньше, вы снова принесете к нам эти жуткие времена!
Она имела в виду, что мы принесем дурные воспоминания. Но по болезненно исказившемуся лицу Сарьона я понял, что он увидел в словах Гвендолин другой смысл, более близкий к истине. Не воспоминания мы принесли с собой, а жуткую реальность.
Сарьон сглотнул. Его руки, сжимавшие руки Гвен, дрожали. В его глазах заблестели слезы. Он несколько раз пытался заговорить и наконец решился:
— Гвен, именно поэтому я все эти годы держался подальше от Джорама. Мне очень хотелось с ним повидаться, очень хотелось узнать, хорошо ли ему живется, счастлив ли он… но я боялся побеспокоить его. Если бы у меня был выбор, Гвен, я бы не пришел к вам. Но я должен увидеться с Джорамом, — негромко, но твердо сказал Сарьон. — Я должен поговорить с ним и с тобой, с обоими. И с этим ничего не поделаешь. Мне очень жаль, Гвен.
Гвендолин долго смотрела ему в глаза. Она увидела боль, печаль и понимание. И твердую решимость.
— Вы… вы пришли за Темным Мечом? Он не отдаст его, даже вам не отдаст, отец.
Сарьон покачал головой.
— Я пришел не за Темным Мечом. Я пришел за Джорамом, за тобой, Гвен, и за вашей дочерью.
Гвен ухватилась за него крепче, ища опору. И подняла руку только для того, чтобы вытереть набежавшие слезы.
Я так напряженно прислушивался к их разговору, что совсем позабыл о девушке. Увидев, что ее мать плачет, она бросила мотыгу и быстро побежала к нам. Девушка сдвинула назад шляпу, чтобы лучше видеть, и я понял, что недооценил ее. Она совсем не испугалась нас и не подошла сразу только потому, что хотела присмотреться к нам и прислушаться к себе, чтобы решить, как ей следует к нам относиться.
Я пригляделся к ней внимательнее, и в то мгновение, когда я ее рассмотрел, мое сердце остановилось. Секундой позже, когда оно забилось снова, я словно родился заново. Я понял, что даже если я никогда больше не увижу эту девушку, все равно всегда буду ее помнить.
