Что особенно примечательно, — подчеркнул Гаральд, — ни одна из скрытых камер не зафиксировала присутствия женщины, даже камера, установленная в кабинете епископа. Более того, тогда мы еще понятия не имели, что Смайс навещал Джорама и что Джорам, как упомянула женщина, выковал новый Темный Меч.
— И как епископ трактовал этот визит? — поинтересовался Сарьон.
Гаральд помялся, но все-таки ответил:
— Исходя из слов женщины, что она — представительница того, кто близок епископу и кто принимает участие в его судьбе, он решил, что это был агент самого Олмина. Ангел, если хотите.
Генерал Боурис заерзал на стуле, явно смущенный.
— Наверняка агент, — проворчал генерал. — ЦРУ, Интерпола, Секретной службы ее величества, ФБР. Но не Бога.
— Как интересно, — протянул Сарьон, и я заметил, что он глубоко задумался.
— Кто бы ни принес нам эти сведения, — решительно заявил генерал, — нашим исследователям совершенно необходим этот меч! Чтобы понять, возможно ли каким-нибудь образом остановить хч'нив с его помощью.
— Но ан… женщина говорила о другом, — возразил Сарьон. — Она сказала, что меч следует вернуть тимхалланскому создателю.
Лицо генерала Боуриса приобрело выражение, с которым взрослые обычно объясняют детям подробности сказки.
— И кому именно? Мерлину? Если вы, отец, отыщете его, я отдам ему Темный Меч.
Сарьон выпрямился, не ответив на эти кощунственные слова.
— В конце концов, — примиряющим тоном промолвил король Гаральд, — мы должны не допустить, чтобы Темный Меч попал в руки техномантов.
Сарьон встревожено нахмурился, словно вдруг усомнился в правильности собственного первоначального решения. Двое гостей продолжали бы свои уговоры, если бы в это мгновение к дому не подкатил огромный черный лимузин.
Генерал Боурис поднес ладонь к уху.
— Вижу, — ответил он кому-то по переговорнику. Потом генерал мрачно посмотрел на нас и сообщил:
— Приехал Смайс.
— Это — моя магия, — сказал Джорам, взглянув на меч, лежащий на полу.
«Рождение Темного Меча»
Мы с Сарьоном недавно смотрели постановку оперы Гуно «Фауст» по каналу Би-би-си, поэтому, когда я повернулся к двери, чтобы встретить главу техномантов, в голове у меня вертелся образ Мефистофеля. Но Смайс нисколько не походил на Мефистофеля. Он оказался огненно-рыжим мужчиной среднего роста, а его нос был щедро усыпан веснушками. Но в светло-голубых глазах — ярких, изменчивых и холодных, как бриллианты, — таилась дьявольская сила обольщения и убеждения.
