— Дня через три он окончательно поправится… а вы смогли бы вылечить его так быстро?
— Голыми руками, без лекарств — нет. А лекарств у меня нет. Даже вашего ледяного цветка. Так что у вас — фора!
— Вы издеваетесь над нами, — процедил сквозь зубы Домбоно. — А зря. Не думаю, что вам удастся выжить…
— Стоп! — Павел рассерженно махнул рукой. — Вам прекрасно известно мое положение, сеньор наиверховнейший жрец Домбоно. Вы что ж, вызываете меня на медицинскую дуэль? Так я ведь медик-недоучка, бросил в свое время питерский Первый медицинский на последнем курсе…
— Да, возможно, это — дуэль…
— Сразу можно было догадаться. Но что за дуэль! У вас есть все, а у меня ничего.
— Нам нужна только помощь нашей собственной души на самом деле. И этого более чем достаточно. Вам же необходимо поставить диагноз.
— Ничего не понимаю, — Савельев медленно шел за Домбоно. Солдаты освещали дорогу ко дворцу. — Мои друзья висят в клетках в ожидании ужасной смерти, а вы со мной тут невесть о чем спорите!
— Вот именно, невесть о чем.
— Вы что, держите меня за существо, у которого не нервы, а канаты, Домбоно?! — Савельев встал как вкопанный. — Или вы собираетесь уничтожить меня уж совсем изысканным, дьявольским способом?
— Нет! В Мерое никогда не лгут.
— Тогда ваша Мерое — рай земной, — и Савельев оглянулся на стену, где наверху в черной перине ночи висели клетки… Вновь завыл Шелученко, вновь молился и умолял кого-то, кто был еще выше них, Ларин. — Их жизнь в награду за мой диагноз?
— Да. Так хочет царица.
— Если мой диагноз окажется верным, нас оставят в живых? — задохнулся Савельев. — Но нам никогда не позволят покинуть Мерое, да?
— Если вы поможете, — сдержанно улыбнулся Домбоно. Его удивительное лицо, в котором причудливо смешались восточные и европейские черты, на мгновение стало мягким, добрым, умиротворенным. — Рискните, чужак. Вы и ваши друзья будут живы до тех пор, пока будет жить ваш пациент.
— Но я же врач-недоучка! Я давно не врач! Я — геофизик, специалист по снегу, ненавидящий зиму и влюбленный, как дурак, в историю черных фараонов. Вот именно, как дурак! — Савельев вновь спасался бегством в сарказме. Медицинская дуэль в городе, на который не оказали никакого влияния три-четыре бесконечно долгих тысячелетия… До чего же абсурден этот мир! Павел вновь остановился, оглядываясь на гигантскую стену. В почти совершенной, удивительно прекрасной тишине едва был слышен пронизанный иголочками страха голос Алика.
