— Серега, ну-ка смотри сюда.
Белкин приподнял голову, поворачиваясь на голос.
— Чего шумишь?
— Мысль есть. Смотри. — он открыл планшетку с запаянной в пластик картой. — Вот от сих до сих, три десятка кэмэ. Имеем восемь дорог, проходящих мимо реки и одну, что выходит к мосту. Мост не трогаем, там никто не пройдет, а вот на прочие места нам приходиться отвлекать людей. Отвлекать от работы и отдыха.
— Ну?
— Люди всегда действуют по принципу наименьшего сопротивления. Если есть дорога, они идут по ней, понял?
Белкин зевнул.
— Ну понял, только вот та дорога идет вдоль берега двадцать километров, один черт никто не знает, где решат переправляться. Так что придется нам торчать тут и заворачивать назад. Еще спасибо скажи, что в нас пока не стреляли.
— Ты не понял, мы можем сами создать такие места наименьшего сопротивления! В пяти, шести местах, которые взять под охрану, в остальных, ну, патруль пустить. Пятьдесят человек хватит на все про все! Пятьдесят, а не пятьсот!
— Хм, а ты знаешь, резонно.
Игорь с трудом дождался смены, вкратце рассказал дежурному офицеру о своих планах. Тот задумчиво почесал затылок и посоветовал обратиться к начальству. Мол, мысль неплохая, но хорошо бы получить распоряжение, желательно письменное.
Той же ночью в пяти ключевых точках появились приманки. Где то лодка, наполовину вытащенная на берег, где то просто груда бревен, так и просящаяся, что бы из нее соорудили плот. В самых удобных местах.
Игорь попросился на один из таких постов. Наблюдать за другим берегом проще, чем ворочать неподъемные бревна, ставя срубы будущих домов, или ковыряться в земле, дедовскими методами пытаясь вырастить что-то съедобное. Работы было много. И хоть караульная служба не сахар, она была чем-то привычным, знакомым, более значимым что ли. Вот только кормили впроголодь. Захваченных с собой продуктов было слишком мало, а вот жители окрестных деревень… Да, они согласились на обмен — защита за продовольствие. Но увы, пока что особой пользы от них не было. Деревня конца двадцатого века уже отнюдь не жила на самообеспечении, тем более деревня на севере, а Ленинградская область, это все таки север, что бы там не говорили жители славного Мурманска. И хлеб деревенские жители точно так же покупали в магазинах, да вот беда, никто больше не привозит в магазины этот самый хлеб. Картошка, пока еще в погребах оставалось немного картошки, она позволит просуществовать до той поры, пока созреют первые клубни. Была и скотина, но мало, ее берегли на развод, так что и о мясе приходилось забыть до поры до времени. Крупы, концентраты, немного сухарей, котелок каши, да жидкий суп. Игорь с тоской вспоминал сытные обеды в солдатской столовой, впрочем, в студенческую пору ему приходилось питаться и похуже. О том, каково приходиться простым людям, тем самым, которых они гонят от своих границ, он старался не думать. Чужая беда призрачна, пока ты не видишь ее своими глазами.
