Игоря узнали, пару раз хлопнули по плечу, с трудом узнаваемый под слоем грязи Лешка Нахалов, блестя ослепительно белыми, неестественными сейчас зубами, отодвинулся, уступая угол ящика. Что-то сказал. Игорь сел на освобожденное место, положив автомат на колени.
— Ребята, я ни черта не слышу и жутко хочу спать.
С этими словами он оперся о чью то спину и блаженно закрыл глаза, провалившись в беспамятство почти мгновенно. Его не стали тревожить.
Рывок привел его в себя. В ушах звенело, жутко болела голова, поташнивало, тело полнилось внутренней тягучей болью. Но возвращался слух! Игорь понял это почти сразу, он услышал стук колес на рельсовых стыках! Слава тебе, Господи! Если бы Игорь умел молиться, сейчас бы он вознес самую светлую и искреннюю молитву. Слух возвращался!!! Но сколько же он проспал?
Он открыл глаза. Темно, весенняя безлунная ночь. Поезд ощутимо замедлял ход, эти-то рывки тормозящего состава его и разбудили. Игорь огляделся, многие видимо спали и сейчас, разбуженные просыпались, непонимающе озираясь вокруг, кто-то хватался за оружие. Но, кажется, все было спокойно.
Игорь, насколько это было возможно, подобрался к краю платформы, стараясь вглядеться вперед. Нет, слишком темно, слишком далеко от головы состава, ни черта не видно. На всякий случай Игорь опустился за ящики, выставив наружу ствол автомата. Так, на всякий случай, людей он не опасался, а пришельцы… Если налетят пришельцы, то не спасет никакой ящик, хорошо бы успеть спрыгнуть с платформы и успеть удрать достаточно далеко.
Поезд окончательно остановился. Игорь сквозь звон в ушах услышал чьи-то громкие, матерящиеся по чем свет голоса. Шум приближался, остальные видимо уже разобрали невнятные для Игоря слова и горохом посыпались с платформы на насыпь, разминая затекшие от неподвижности члены. Игорь дернул за рукав Белкина.
— Что случилось?
Тот поправил сползший с плеча ремень снайперской винтовки, потянулся в нарукавный карман за блокнотом. Игорь остановил его, указав на уши.
— Не нужно, я начал слышать! Ты только говори громче!
Белкин расплылся в широчайшей улыбке.
— Ну, слава богу! Значит выздоровеешь!
— Надеюсь. Так, что за шум?
— Пути завалило, больше пока не понял. О, всех в голову состава зовут. Пошли?
— А куда деваться?
Оставив у каждого вагона по три человека охраны, остальные пошли к завалу. Еще сутки назад здесь находилась одна из бесчисленных узловых станций, как это и принято, забитая до отказа стоящими на запасных путях составами. Сюда то и нанесли удар бомбардировщики пришельцев. Вряд ли на станцию упало больше парочки бомб, но хватило и этого, поскольку взорвались стоящие цистерны с бензином. Огненный ад искорежил пути, перемешав в последних объятьях, стоящие поблизости вагоны. Перед эшелоном возвышалась настоящая баррикада искореженного железа, высотой в два человеческих роста, тянувшаяся на добрых триста метров. Приехали.
