— Ага! — воскликнул Кривонос, но под жестким взглядом Шурги осекся. Добстер только крякнул: бывший сосед, похоже, стремительно овладевал браздами правления в их ватаге.
— Стало быть, других-то можно звать к смирению и благочестию, — хмыкнул Шурга, — а самим краюха хлеба дороже Господа? Так что ли, отче? Вот после встреч с подобными проповедниками и теряешь окончательно веру в святые идеалы.
— Я не говорил о смирении, сын мой, — отозвался незнакомец, не поднимая глаз. — Время неподходящее, так что даже сам от смирения отошел. Только у меня свой путь, сложный и извилистый, а ты со своими друзьями ныне встал на нем препоной.
— Правда? Ох ты, какая незадача! Вы уж извините болванов, господа хорошие, не додумались у вас разрешения-то спросить. Одолели, понимаете, разные заботы мелкие, прокормиться там, уцелеть... Но, конечно же, мы немедля все исправим. Так ведь, друзья? Что прикажете, сразу повеситься или просто посторониться?
— Посторониться.
— Как? — опешил Шурга.
Старик, наконец, оторвал печальный взгляд от огня.
— Мы хотим, чтобы ваша... компания ушла отсюда. Незамедлительно. Сторону света выбирайте сами, миль восьми-десяти, полагаю, хватит. Мы настаиваем на этом.
Круг замер от неожиданности. Однако теперь у них было на кого положиться.
— Нагло, — кивнул Шурга. — Ценю таких людей, только не на сей раз. С какой это стати мы-то должны уступать?
— На увещевания вы не поддаетесь... — Старец пожал плечами. — Рядом, похоже, нам мирно не ужиться... Другого выхода не вижу.
— Так вот вы-то и убирайтесь, умники! Здесь прав тот, кто сильнее. Что-то я не замечал в поместье большой армии, а? Станешь уверять в обратном?
— Не буду. Людей у нас, сын мой, вправду немного, зато драться они готовы крепко. Обильно кровь прольется, а в итоге не уцелеет ни поместье, ни ваша компания. Зачем нам это надо?
— А ты не пугай! Из-за стен-то грозить — дело немудреное. Только учти: и не таких зубастых людская смекалка из берлог выуживала.
— Про Хомяка спроси, — наклонился к товарищу Добстер.
Шурга отстранил его, однако просьбе внял:
— Там, откуда ты шел, старик, был наш приятель. Куда подевал?
— С ним все в порядке, сын мой, не беспокойся. — Странный гость, казалось, начал неуклонно утрачивать интерес к беседе, погружаясь вовсе уж в беспросветную грусть. — Лежит сейчас в кустах, невредимый и связанный.
— Что? — изумился Шурга. — Уж не ты ли его, старый, скрутил? Ври да не перебарщивай! Тут все же не дураки сидят, каплю-то разумения имеем. И шуток над собой не любим. До сих пор с тобой вежливо обходились, а ведь можем и не посмотреть на седины!..
