Юноша колебался лишь мгновение, а затем кивнул:
— Хочется.
— И?..
— И я полагаю, что Великий Мастер Ятан рассудил, что учиться у вас — лучше для меня.
— Прекрасно. — Моравен прислонился к надгробию какого-то поэта. — Ты ждешь подтверждения своему предположению?
— Нет… То есть, да… — Кирас смущенно пожал плечами. — Я уверен: вы знаете, что делаете.
— Нет, ты не уверен, но это и правильно. Я сам не уверен.
Кирас удивленно заморгал, потом опустил глаза, чтобы не выказать своих чувств. Моравен помолчал, позволив ему собраться с мыслями. Когда Кирас вновь поднял голову, воин продолжил с полуулыбкой на губах:
— Если у тебя возник вопрос по поводу решения дисейсерра Ятана, значит, есть и другие вопросы. Какие же?
Кирас открыл рот, потом закрыл его. Всю сонливость с него как рукой сняло.
— Учитель, не сочтите это за неуважение…
— Да?
Кирас развел руками, словно пытаясь охватить все кладбище, посреди которого они находились.
— Почему я здесь?
— А как ты сам полагаешь?
— Я не знаю. Вы велели мне ждать здесь. Я ждал. Я не сдвинулся с места ни на дюйм. Я был начеку. Я ожидал чего угодно — призраков, грабителей, расхитителей гробниц — но не увидел никого и ничего.
— Ничего?
— Конечно, кое-что я видел. — Кирас положил меч на землю и встал. Он помедлил, опершись о памятник, затем встряхнул по очереди обе ноги и сделал несколько нерешительных шагов. — Я видел родственников и почитателей, приносивших дары покоящимся здесь. Большинство были безмолвны; некоторые смеялись.
Моравен позволил себе широко улыбнуться.
— Смеялись, в самом деле? С чего бы это?
Кирас широко распахнул глаза.
— Разве вы не знаете, где оставили меня?
— Ну, расскажи мне.
Кирас легонько стукнул по камню носком сапога.
— Это могила стихотворца и создателя множества известных пьес, Яора Диркси. Вы знаете, кто это?
Моравен пожал плечами.
— Возможно, я когда-то видел одну-две пьесы.
— Он прославился тем, что высмеивал воинов. В своих стихах он издевается над нами и нашими делами. Его пьесы превращают нас в шутов. Некоторым нравится. Он все ставит с ног на голову. Крестьян ставит выше воинов, послушать — так сражение с саранчой на полях важнее защиты Империи от полчищ дикарей. Если бы он не был любовником правительницы Наленира, то ни за что не лежал бы здесь, а его стихов никто бы не помнил!
— Значит, тебе не понравилось, что над тобой смеялись — смеялись над воином, сидящим на страже на его могиле?
— Нет, не понравилось. — Кирас остановился. — Но лучше уж это, чем унижение, которому я подвергся вчера, когда вы велели мне стоять на страже во дворе «Трех Жемчужин»!
