Собственно, сам турнир — это нечто вроде провинциальной дискотеки, куда может закатиться любой простолюдин, которому взбрела в голову блажь прикинуться рыцарем. Ну, захотелось ему так, ведь может и у серва возникнуть фантазия прокатиться на боевом жеребце, потрясая рыцарским копьем. Надо лишь набраться наглости да намалевать на щит герб, высосанный из пальца, — и дело в шляпе.
Стоит ли говорить, что, согласно этим представлениям, всякий бездельник с легкостью победит самого могучего из рыцарей (он же по совместительству и наипротивнейший на турнире мерзавец) в любом из видов единоборств, хоть на копьях, хоть на мечах, а то и в поединке булавами. Непонятно только одно: где же тот грязный серв взял сорок коров, чтобы заплатить за боевого жеребца, да еще столько же, чтобы купить доспех, плюс еще столько для покупки оружия? А главное — зачем владельцу стада в сто двадцать голов крупного рогатого скота рыцарской дурью маяться, ему что, больше заняться нечем?
Но, как ни горько осознавать, все это бредни и враки! Просто в Голливуде не хватает денег на костюмы, вот скупые продюсеры и одевают актеров в разное рванье, в котором здесь, во Франции, ходят разве что бродяги. Какие простолюдины в серых платьях? К участию в рыцарском турнире не то что сервов, зажиточных горожан и купцов на добрую милю не подпустят! А уж документы у желающих выступить на турнире проверяют тщательнее, чем у лиц, входящих в Форт-Нокс!
Первое впечатление от рыцарского турнира — ошеломляющее буйство красок. У меня и слов не хватит, чтобы описать все великолепие нарядов! Франция заслуженно славится прекрасными художниками и ремесленниками, а потому каждый из рыцарей красуется на жеребце, накрытом цветастой праздничной накидкой, на которой золотыми и серебряными нитями вышит его герб. В гривы скакунов вплетены алые, синие и зеленые ленты, отлично выученные жеребцы ступают как на параде, гордо подняв головы. Да и сами рыцари выпендриваются друг перед другом турнирными шлемами, поверх которых искусно приделаны самые различные фигуры. Тут и звери, и птицы, и замки в миниатюре, и даже корабли с полной оснасткой.
Я с изумлением оглядываюсь на пару беседующих рыцарей с гербами провинции Пуату. У одного шлем выполнен в виде птичьей головы, у второго — кабаньей морды. Поверх шлемов у каждого колышется султан из разноцветных перьев. В Европе птахи с подобным оперением не обитают, а купцы и под страхом смерти не признаются, то ли в экваториальной Африке общипывали они жар-птиц, то ли вообще в таинственных недрах Азии. Оба рыцаря ревниво оглядывают друг друга, словно петухи, гордящиеся пышными хвостами.
