Все переглянулись. Не опасно? Хм...
Внизу, насколько хватало глаз, раскинулось море огня. Словно горящая бездымным пламенем степь лежала перед ними. Мархаэоль, видя их растерянность, громко и звонко рассмеялась и первой побежала вниз по дороге. Прыжок с замирающим сердцем смотрел, как она приближается к огненной равнине, ступает туда... Невольно возникло сравнение с человеком, входящим в воду, — выглядело это точно так же, только вместо воды ярко горел огонь. Целое море огня. Пламя доходило Мархаэоль до груди, но никакого видимого вреда ей не причиняло. Прыжок увидел, как Мархаэоль наклонилась и словно бы взяла рукой крошечный лепесток огня, поднесла его к лицу. А потом махнула рукой, торопя всех остальных.
Только спустившись по склону, Прыжок понял, что собой представляет это огненное море.
Цветы.
Тоненькие красные стебли, словно пылающие факелы. Каждый лепесток их представлял собой лепесток огня, трепещущий сполох пламени. Прыжок осторожно прикоснулся к одному из цветов, готовый в любой момент отдернуть руку. Ничего. Никакого жара.
Осмелев, Прыжок наклонился и понюхал цветок — свежий и приятный аромат, нежные и ласковые прикосновения пламени к коже лица.
Цветы заполнили все пространство вокруг, почти полностью скрыв кирпичную дорогу. Люди словно бы плыли в море пламени. Крошечные лепестки огня срывались с цветов, повисали на одежде и медленно таяли в прохладном воздухе. А впереди высилась громада дворца Мархаэоль.
Он выглядел как костер. Но пламя его было неспешным, ленивым. Каждый миллиметр его поверхности был соткан из потоков медленно переливающегося огня. И чем ближе они подходили к дворцу, тем больше понимали, насколько он огромен.
Прыжок не сразу заметил, что дорога, по которой они шли, изменилась. Кирпичи сделались светлее, словно бы раскалились от присутствия неподалеку дворца.
Поле огненных цветов кончилось, и дорога уперлась в лестницу, ведущую к распахнутым настежь дворцовым воротам. Мархаэоль легко взбежала по ступенькам и остановилась, поджидая остальных. А вся команда в этот момент, раскрыв от удивления рты, рассматривала дворцовые стены. Глаз отказывался воспринимать это как здание. Все формы казались нечеткими, неустойчивыми, постоянно меняющимися в бесконечном, плавном и завораживающе-медленном огненном танце. Сказочные картины складывались из огненных сполохов, чтобы ожить, просуществовать несколько мгновений, а затем растаять в водовороте пламени, уступив место другим.
