— А ну, говори, зачем пришел!
— Пуркуа па? — проворковал мужик, не разлепляя глаз, и сладострастно вывалил язык.
— Тьфу ты, гадость какая! — обозлился Яромир. — Ну-ка, Илья, дай чесноку!
— Нет! — мгновенно пришел в себя мужик и обвис с руке Яромира. — Я на службе! Мне нельзя!
— И у кого ты, дедушка, на службе? — хищно осведомился Илья.
— У его высокопревосходительства, великого канцлера! — гаркнул мужик. — Водитель-кочегар Пахом, спецгараж номер девять. Послан доставить вас до места назначения!
Яромир испытал жгучее желание немедленно выбить агенту зубы, но только вздохнул и откашлялся:
— Ну, тогда веди нас, дедушка, к своей карете!
— А почему вы меня называете дедушкой? — неожиданно обиделся Пахом. — Я мужчина в полном расцвете сил!
— Дедушка, дедушка! — поправил его Яромир и саданул мужика о бревенчатую стену.
— Квак! — произнес Пахом, попытался подняться, но схватился за поясницу и встал на четвереньки.
— Вот теперя — точно дед! — обрадовался Илья и выпихнул мужика за дверь. — Иди, заводи свою тачку!
Пахом кубарем прокатился по земле, вспахал носом свежую травку, вскочил и, кренясь на правый бок, бросился к карете.
Друзья вышли из терема в густую пахучую темь. Высоко в небе висел тонкий серпик луны. Оглушительно гремели кузнечики. Этот стрекот рассыпался повсюду и, казалось, блестел в воздухе, как мелкая морозная пыль. На другой стороне улицы стояла самодвижущаяся карета, из высокой трубы струйкой поднимался белесый дымок. Очевидно, Пахом уже развел пары.
— Карета Миледи! — ахнул Яромир. — Точно, она!
— Вот и прокатимся! — прогудел Илья. — С ветерком! Эх, ни разу на пароездах не катался! — Он сделал шаг вперед и остановился. В карете шумно завозились, послышался жалобный писк и вслед за этим сосредоточенное, вдумчивое хрумканье. Впрочем, хрумканье продолжалось недолго.
— Чеснока, гад, нажрался! — завопил кто-то истошным голосом. — Все, братцы, каюк!
Вслед за этим дверца повозки распахнулась, из темного нутра вывалились два дымящихся вампира и ломанулись в ближайшие кусты. Яромир озабоченно заглянул внутрь. На сиденье лежал и охал дед Пахом.
— Совсем ногу отъели упыри проклятые! — стонал он, ухватившись руками за прокушенный сапог. — Ох, матушки, сил моих нет! Ох, больно!
— Ну, что он там? — поинтересовался Илья.
— А его упыри за ногу тяпнули! — радостно доложил Яромир. — Это ты хорошо придумал, что чесноком его накормил. Иначе бы схарчили вчистую!
— А по мне, хоть бы и схарчили, — нахмурился Муромец. — А ну, волчья сыть, кончай притворяться, иначе в котел засуну! — прикрикнул он на Пахома.
