Повсюду толпились кучки аборигенов, обсуждавших за бутылкой третий приказ. Балабашкин уже выписывал по площади синусоиды и щедро раздавал брошюры профессора В.Б.Пастраго, которые возил за ним на тележке грузчик в драном и мятом смокинге. Прошел слух, что в новооткрытом магазине "Молоко" стоят за прилавком пятеро молоденьких продавщиц, только что прибывших с "материка", и все ринулись покупать простоквашу.
- Ну и как настроение?
Панарин обернулся - рядом возвышался Адамян Гамлет Багратионович, больше, чем когда-либо напоминавший сейчас унылого слона.
- Настроение - как всегда.
- Мальчик, и тем не менее у меня впечатление, будто ты в последнее время сдал...
- Это трудно объяснить, - сказал Панарин. - И началось это не вчера. Правда, вчера я говорил с Шалыганом...
- Понятно. И ты думаешь, что ты первый, кого он смутил рассуждениями о лодках и верблюдах? А ты способен бросить штурвал и пересесть на верблюда? Ну-ка, представь, ярко, объемно, в цвете!
Панарин отрицательно мотнул головой.
- То-то, - сказал Адамян, генерал-полковник аэрологии, славный альбатрос в прошлом. - Где-то сейчас сидят за партами те, кто, быть может, проплывет по Реке. Только к нам это не имеет никакого отношения. Узкая специализация - девиз наших гербов, бремя наших горбов... Мы навсегда прикованы к штурвалу, для нас всегда будут только самолеты.
Они помолчали. Динамики Главной Диспетчерской выплескивали рев пьяного дуэта:
Тихо лаяли собаки
в затухающую даль.
Я явился к вам во фраке,
элегантный, как рояль...
- Менестрели... - поморщился Тарантул. - Тим, все полеты на сегодня отменены. Пойдешь только ты. Звеном. По маршруту бонеровской "семерки". Нужно посмотреть, что там...
- Людей подбираю сам?
- А когда это я вмешивался в твои дела?
Адамян ткнул его кулаком в плечо, неуклюже повернулся и пошел к зданию дирекции, оплывший старый фанатик аэрологии, сумевший одиннадцать лет назад дотянуть до полосы то, что осталось от самолета да еще ухитрившийся эти лохмотья посадить. С тех пор - в воздух даже пассажиром нельзя...
К Панарину валила толпа пилотов. Они мимоходом распихивали по урнам бутылки со сметаной, галдели и чертили ладонями в воздухе нечто напоминающее то ли фигуры высшего пилотажа, то ли женские формы.
- Адмирал! - заорал Леня, истово салютуя Панарину молочной бутылкой. Честь имею доложить: новоприбывшее женское пополнение путем визуально-дистанционного осмотра и психологического экспресс-анализа признано ласковым и сговорчивым. Несомненно слабы на передок-с!
