Похоже, так оно и было. Девчонки стояли вокруг кухонного стола и умиленно пичкали чипсами сидящего по-турецки на столе угольно-черного черта, который, набив обе щеки и обсыпаясь крошками, с трудом пережевывал хрустящие хлопья. Пушистая белая кисточка на кончике хвоста (единственное светлое пятно в окраске) стучала по клеенке.
— Это Тимошка, она хорошая, — заявили так и не спасенные мною сестры и зачем-то представили ей меня: — Александр Игнатьевич.
При виде меня названная почему-то мужским именем Тимошка испуганно захлопала ресницами, сглотнула и, сделав почти неуловимое движение, вдруг оказалась на холодильнике, ухитрившись по пути захватить пакет с чипсами. Оттуда она настороженно следила за лыжной палкой, которая так и оставалась в моих руках, и судорожно запихивала остатки картошки в рот. Похоже, смысл жизни в ее понимании полностью совпадал с взглядами двух других удивительных особ, попавших ко мне домой: чем-нибудь повкуснее и поплотнее полакомиться при любой возможности, а потом хоть трава не расти. Отыскивая последние чипсы в бездонном пакете, она чуть сильнее дернула мохнатыми ручками, и коробка с остатками подаренного мне пару лет назад чайного сервиза полетела на пол.
Нет, у меня после появления практиканток по бытовой магии точно нелады с головой, а иначе зачем я, как сумасшедший, ринулся спасать эту несчастную посуду. Отшвырнутая за ненадобностью палка не захотела такого позорного превращения из потенциального орудия убийства в обычный спортивный снаряд и, срикошетив о табурет, кинулась мне под ноги.
Когда девочки прикладывали к моему лбу влажное полотенце, я думал: «Могло ли присутствие двух волшебниц наделить неодушевленные предметы собственной волей? И не мстил ли мне таким образом лыжный инвентарь за непочтительное к нему отношение? Может, сжечь его и пепел развеять, чтобы другим неповадно было?» Видимо, разрушительная часть души, не удовлетворенная отсутствием жертв, вдруг дала о себе знать. А что бы вы хотели — в течение нескольких минут я считал себя на грани гибели, за которой мне уже виделись пылающие костры, огромные чаны и кореша моего непрошеного гостя, засланного специально для того, чтобы низвергнуть меня в геенну огненную, лишив надежды попасть в климатически более приятное место для загробной жизни.
Вставая, я дал себе торжественное обещание не спотыкаться, не падать и уж точно не терять сознание на глазах у юных созданий, которые уже близки к тому, чтобы считать меня отъявленным недотепой и взять надо мною шефство.
