— Что вам нужно?
— Дай монетку на хлебушек — у тебя ведь есть.
— Есть, — кивнул Питер, не отводя от протянутой руки брезгливого взгляда.
— Ну так поделись, а я тебе про жизнь твою расскажу...
— Я про себя и так все знаю.
— Знаешь, да не все.
— Возьмите просто так. — Питер осторожно вложил в ладонь нищего несколько медных монет.
— Нет, — замотал тот головой. — Просто так не возьму — давай скажу будущее! Задай вопрос, который тебя мучает.
— Но что же меня мучает?
Питер оглянулся на дядю, тот с охранниками уходил все дальше.
«Чего же я хочу, о чем мечтаю? Ну, это просто — я хочу свободы. Свободы от назойливой опеки дяди, свободы от учебы в малкуде».
Он хотел бы стать свободным как птица и путешествовать, самому беспокоясь о пропитании и находя ночлег на обочинах дорог.
— Скажи, это когда-нибудь сбудется — то, о чем я мечтаю? — спросил Питер.
— Быстрее, чем ты думаешь, мальчик.
Нищий улыбнулся беззубым ртом и ссыпал монеты в кожаный мешочек, а Питер развернулся и побежал догонять дядю, подальше от ужасного нищего. Лишь оказавшись рядом с Рудваром, Питер осмелился обернуться, но нищего у стены уже не было, он исчез.
— Вас кто-то напугал, ваша милость? — спросил начальник охраны.
Только тут Питер заметил, что вцепился в пояс Рудвара.
— Нет, это я так... Споткнулся.
— А мы сейчас покажем тебе еще одну достопримечательность города, — произнес дядя, который даже не заметил отсутствия племянника.
Нух Земанис пребывал в хорошем расположении духа, а у Питера не шел из головы этот жуткий нищий, исчезнувший так неожиданно. Погруженный в собственные мысли, Питер не заметил, как они вышли на рыночную площадь, где на специальном помосте, перед шеренгой понуро стоявших людей, бегал мужчина в черных шароварах и красной жилетке на голое тело. Он что-то кричал — Питер не сразу разобрал, что именно.
— Посмотрите, этот совсем еще не старый — крепкие руки, широкие плечи и неплохие зубы! Если его хорошо кормить, будет работать на вас еще двадцать лет! Итак, хозяин просит за него двадцать пять рилли!
— Так и быть, возьму за эту цену! — крикнул кто-то из толпы.
— Даю тридцать рилли! — приняли вызов с другой стороны.
— О, целый золотой! — оживился торговец. — Итак, будут другие предложения? Нет? Работник продан!
— Это невольничий рынок? — догадался Питер.
— Да, в Индзоре разрешено владеть рабами, как у нас в Гудбурге — скотом.
На помосте торговались за следующего невольника. Это была девушка со следами кнута на обнаженных руках.
