— Да, мой господин.
Басторран продолжал чуть более мягким тоном:
— Ты заметно продвинулся на пути в паладины, Микин. Это большая редкость среди таких, как ты. Я бы сказал, удивительно хорошо продвинулся, учитывая, что по рождению ты не член клана. И не все одобряют тот факт, что тебе предоставлена такая возможность. Рассматривай то дело, о котором я только что сказал, как проверку своей преданности. Служи мне хорошо, и ты не пожалеешь об этом.
— Да, мой господин. Благодарю вас, мой господин.
— Есть одно обстоятельство, касающееся нашей гостьи, о котором я должен сообщить тебе. Она — симбионт.
Микину не удалось скрыть своего удивления.
— Мелд?[1]
— Да, таков обычный термин для весьма необычных взаимоотношений. Наверно, лучше не употреблять его в ее присутствии.
— Конечно, мой господин.
— Я рассчитываю, что ты проявишь по отношению к ней обычную свою любезность; она действует в наших интересах.
— Мне никогда прежде не доводилось видеть симбионта, мой господин. По крайней мере, знать, что это именно он.
— Очень немногие люди могут этим похвастаться. В конце концов, симбионтов вообще мало. Это не тот тип взаимоотношений, в которые люди вступают охотно. — В коридоре послышался шум. — Полагаю, Микин, сейчас тебе представится редкий случай.
Кто-то громко постучал в дверь.
— Входи!
Появилась гостья в сопровождении охранника, которого Басторран тут же отпустил.
Стоящая перед ними особа, безусловно, привлекала к себе внимание. В ее облике ощущалась некая необычность, хотя посетительница обладала вполне стандартной женской фигурой. Светлые, как солома, волосы были коротко острижены, кожа мраморно-белая, губы тонкие, бескровные. Больше всего Микина смутили глаза — невероятно большие, с черной радужной оболочкой, какой никогда не бывает у людей, особенно контрастировавшие с удивительной белизной кожи. Ее нельзя было назвать красавицей или признать безобразной. Однако ей, безусловно, была присуща определенная элегантность — такой мог бы обладать обретший плоть ледник. Микин признался себе, что, глядя на нее, испытывал страх, и в то же время его взгляд завороженно возвращался к ней.
Женщина чувствовала себя совершенно свободно и позволяла рассматривать себя без всякого смущения.
Наконец Басторран произнес:
— Приветствую тебя.
Было непонятно, услышала ли она его слова.
— Это мой помощник, — продолжал паладин. — Лахон Микин. Микин, это Афри Корденза.
Они кивнули друг другу; женщина — еле заметно, без всякого интереса.
