А Хлюпика вдруг захлестнуло странное чувство. Смоукеры вообще народ очень мирный; и даже нанесённая обида заставляет их не сжимать кулаки, а тянуться за трубкой. Хлюпик же не дрался ни разу в своей жизни; он даже шуточных потасовок старался избегать. Он не знал, как назвать эту горячую, едкую волну, вдруг поднявшуюся, словно рвота, откуда-то из самых глубин его существа и выплеснувшуюся на поверхность. Его ладонь нащупала застёжку плаща — ту самую, взятую из дома старую красную звёздочку. Пальцы крепко охватили ставший вдруг горячим талисман и сжались изо всех сил. В мгновенном озарении Хлюпик понял, почему лучи у неё сделаны чуть скруглёнными — если бы они были острыми, то уже прокололи бы ему кожу.
А потом он оторвал руку от застёжки и выбросил вперёд, словно швыряя камень. Красный сполох осветил изумлённое лицо негодяя и расплавленный, стекающий яркими медленными каплями нож в его руке, а в следующий миг и само лицо вздулось жуткими пузырями и почернело — только белые зубы сверкали на нём. Хлюпик с каким-то отстранённым интересом наблюдал, как его собственная ладонь, зачерпнув воздух у груди, швырнула его во второго негодяя. Тот вспыхнул весь сразу, будто пропитанный смолой факел, и, нелепо растопырив руки и ноги, полетел спиной в воду, подняв фонтан брызг и облако пара. Остальные разбойники кинулись врассыпную. Кто-то прыгнул в реку, кто-то метнулся вверх по лестнице. Внезапно за ларьком сверкнула синеватая вспышка, и рядом с Хлюпиком оказался Куки. То есть Иннот, поправил себя Хлюпик.
— Живой?! — Иннот тяжело дышал. Грудь его блестела от пота, набедренная повязка сидела как-то криво.
— Вполне… — Хлюпик говорил медленно. Странное горячее чувство ярости и торжества ушло, оставив после себя слабость и лёгкий звон в ушах. Иннот подошел поближе и заглянул в лицо (если это ещё можно было назвать лицом) того, кто стоял перед Хлюпиком.
— Ёпперный театр!!! — Челюсть Иннота отпала, и он едва ли не со страхом посмотрел на приятеля. — Это ты его так?!!
— Это всё она, — Хлюпик вяло ткнул пальцем в застёжку плаща.
Иннот моментально понял, о чём он.
— Так. Ясно. Давай-ка двигать отсюда, — он схватил Хлюпика за край плаща и потянул за собой.
При этом он задел обугленного негодяя — и тот вдруг рассыпался: там, где он только что стоял, осталась лишь кучка пепла. Хлюпик ошеломленно оглянулся и тут же споткнулся о тело, валявшееся на ступеньках.
— Этого я завалил, — бросил Иннот, таща за собой Хлюпика.
