Предметы.
Он уже успел позабыть бывший когда-то привычным жест, но тихий шелест мотора подачи живо напомнил полустертые в памяти ощущения тех лет, когда он еще понятия не имел, что станет пилотом серв-машины.
Пять лет он воевал в составе эскадрильи «Гепардов».
Шелест подъемника завершился сухим щелчком фиксаторов. На поддоне небольшого устройства, поднявшегося справа от широкого, усеянного кнопками подлокотника, черной глянцевитой змеей притаился, свернувшись в кольцо, шунт нейросенсорного контакта.
Данная технология уже десять лет назад ушла в прошлое, уступив место системам беспроводного удаленного доступа, но сейчас выбирать не приходилось — ядро кибернетической сети «Гепарда» повреждено, и эффективно управлять машиной можно лишь через шунт.
Тихо клацнув, сомкнулся разъем.
Изгиб оптического кабеля над правым плечом, легкое покалывание в височной области, и рассудок внезапно раскрылся, словно губка, впитывая новые ощущения.
Полный, стопроцентный контакт.
Он ощущал каждый механизм, каждый сенсор «Гепарда» как продолжение собственного тела.
Колганов был тысячу раз прав — управлять штурмовиком без подспорья главной кибернетической системы и блоков автоматического пилотирования могли лишь единицы из десятков тысяч пилотов.
Собственно, сейчас на подобное действие были способны лишь те, кто постигал губительную для рассудка глубину полного нейросенсорного контакта не по доброй воле, а под жесточайшим прессингом обстоятельств, казавшихся в начале войны намного горше, значимее, острее, чем прямой контакт нервных тканей с исполнительными узлами машин.
Они бросали навстречу земным крейсерам не столько свои жизни, сколько души…
Ритмика жестоких воспоминаний, вплетаясь в процедуру предстартовой проверки, не вредила последней, наоборот, реальность все более отдалялась, разум входил в состояние, которое трудно определить с помощью слов…
Заправочные фермы отошли.
Планетарное топливо перекачано.
Начало процесса шлюзования. Замки электромагнитной катапульты закрыты. Стартовый коридор свободен.
— Я готов, — произнес Андрей в коммуникатор.
Он не знал, кто сейчас наблюдает за стартом, наверняка Колганов, ожидающий увидеть что-то сверхъестественное.
Эдуард ошибался.
Никакой мистики. Никаких особых маневров.
— Стартовые секторы свободны, — ответил коммуникатор незнакомым голосом. Накачка электромагнитов катапульты завершена. Отстрел через десять секунд… девять… восемь…
Он оставался спокоен.
Сенсоры штурмовика передавали в рассудок неимоверное количество данных, где отражалось все, начиная от статуса внутренних систем и заканчивая вводными данными для выхода в точку включения гипердрайва.
