Второй герцог Вейенто носил имя Ирмингард; он предпочитал называть себя сыном Ареты Молчаливой. Этот герцог и сам не отличался словоохотливостью. От отца он как будто унаследовал усталый и больной вид: можно было подумать, что лихорадка не натешилась вволю прежним герцогом Вейенто и перешла ко второму в роду.
Ирмингард выдал сестру за герцога Ларра, одного из верных сторонников своего отца, и меньшая Арета оборвала род Ларра, потому что и она сама, и все ее потомки производили на свет только дочерей. Майорат — небольшой замок и три деревни вокруг него — был выделен меньшой Арете Ирмингардом Молчаливым в качестве приданого; это наследие и сделалось ядром будущего герцогства Ларренс.
Ирмингард, второй герцог Вейенто, совершил два деяния: одно тайное и одно явное, и оба — на благо своей земле и в память несправедливо обойденного судьбой Мэлгвина.
Во-первых, Ирмингард заключил союз с горным народом, с гномами.
Во-вторых, положил начало скрытой многолетней войне с эльфийской кровью.
* * *
О том, что малый горный народ издавна обитает где-то поблизости, горняки знали, кажется, всегда; однако с самими гномами они предпочитали не встречаться. Низкорослые, по меркам людей — уродливые, бородатые — и мужчины, и женщины, — гномы также не показывались на поверхность. Их контакты с людьми сводились к тому, что подземные обитатели следили за горняками и, если те по какой-либо непонятной причине им не нравились, устраивали обвалы и взрывы там, где таковых быть не должно; если же горняки — опять же неизвестно почему — ухитрялись угодить гномам, то урожай самоцветов и золотых жил случался просто невероятный.
Этому самодурству был положен решительный предел. Ирмингард собрал, переписал и подверг тщательной проверке все законы своего отца; кое-что усовершенствовал, кое-что расширил, а некоторые из правил, не оправдавших себя на практике, упразднил. Сын Мэлгвина уничтожал неупорядоченность с еще большей последовательностью, нежели первый герцог.
Случай позволил ему установить отношения с подземным народом.
Как-то раз, проезжая с проверкой по одному из своих рудников, герцог увидел большое скопление рабочих: они собрались возле кривобокой пивной, где любили коротать вечера после смены. Но сейчас стоял белый день, и всем, кто роился у закрытых дверей пивной, следовало бы находиться в шахте. Чумазые, в грязной одежде, эти люди кричали что-то, ломились в двери и стучали кулаками в ставни. Некоторые уже тащили бревна и камни, чтобы разнести пивную.
