— Двадцать пять золотых монет.
Макушка скрылась, сменившись мятым лицом с заплывшими глазами.
— Сколько? — спросило лицо.
— Двадцать пять золотых монет.
— Я тебя убью и заберу монеты, — решило лицо.
— Не получится, — сообщил Ренье. — Монеты у меня в другом месте.
— Без денег разговора вообще не будет.
— Не обману! — сказал Ренье.
Цирюльник глубоко вздохнул и снова спрятал лицо в коленях.
— Что тебе надо, а?
— Проколоть ухо.
— Повтори.
— Я хочу проколоть ухо. И мне нужна серьга. Прямо сейчас.
Цирюльник встал.
— Кто твой отец?
— Увы, это осталось неизвестным, — охотно ответил Ренье. — Но у меня есть дядя.
— Богат?
— Служит при дворе.
— Это еще ничего не доказывает, — опять вздохнул цирюльник.
— Послушай, любезный, ты ведь уже проснулся — за чем теперь остановка?
— Ты заплатишь?
— Да.
— И твой дядя не придет сюда с бандой своих лакеев, чтобы избить меня за членовредительство?
— Полагаю, нет. А что, предстоит членовредительство? — вдруг обеспокоился Ренье.
Цирюльник зловеще улыбнулся.
— Не сомневайся, голубчик... Для начала подай-ка мне вон тот металлический стержень. Пойдем, раскалим его на огне...
Ренье устроился в кресле, впился пальцами в подлокотники. Цирюльник суетился рядом, горбясь и гоняя по стенам жуткие тени. В последний миг Ренье спросил:
— А серьги у тебя есть?
— У жены, — сказал цирюльник.
— Как это она не проснулась?
— Она глухая, — объяснил он. — Иначе не смогла бы со мной жить. Я ведь здесь и зубы рву.
КОРОЛЕВСТВО:
ВТОРОЕ ЯВЛЕНИЕ ЭЛЬФИЙСКОЙ КРОВИ
Королевство объединилось и сделалось сильным государством благодаря заботам Изиохонского властителя — Мэлгвина; но первым королем бароны провозгласили не самого Мэлгвина, но его младшего брата, Гиона. Красавца Гиона, который только тем и занимался, что бродил по лесам, пил вино с простолюдинами, ездил верхом, отпускал в небо птиц — да еще сумел заполучить в жены Ринхвивар, которая принесла в приданое кровь Эльсион Лакар и вместе с нею изобилие плодов земных.
Мэлгвин вел войны и переговоры; Мэлгвин заключал союзы и подписывал соглашения, а плоды его трудов достались Гиону. И даже когда Мэлгвин объявил о том, что добровольно отказывается от короны в пользу младшего брата, почти никто не задумался о жертве, которую тот принес. Кому дело до Мэлгвина, некрасивого, усталого, не умеющего любезничать, когда имеется младший — всеми любимый, не запятнавший себя ни развязыванием войн, ни суровостью при заключении мира?
Лишь несколько баронов поддержали Мэлгвина. Пока Гион показывал Королевству свою прекрасную беременную жену, сосуд драгоценной крови, пока наслаждался общими восторгами, Мэлгвин удалился на север.
