— Где ваша лошадь? — спросил Одгар между прочим, когда уже подали десертное вино и сладкие фрукты.
— Один из ограбленных признал ее своей и забрал. — Элизахар усмехнулся. — Что ж, глупый крестьянин будет иметь теперь дело с последствиями собственной жадности: это боевая лошадь, она не приучена к ярму, зато умеет добивать ударом копыта упавшего человека...
Когда разбойников схватили, вся имевшаяся при них добыча была выставлена в мэрии, и ограбленные могли приходить и высматривать там свои вещи.
— Как же вышло, что вас взяли вместе с ними? — Одгар наконец решился задать вопрос, который его беспокоил.
Элизахар повертел между ладонями кубок из зеленого стекла.
— Просто оказался в неудачном месте. Они разбойничали как раз там, где я имел несчастье заночевать. Нас накрыли общей сетью. А тут еще выяснилось, что ребята — из моего бывшего отряда. — Он фыркнул. — Радостная встреча!
— Неужели у них не хватило совести сказать, что вы — не с ними?
— У нас довольно своеобразное чувство юмора, — отозвался Элизахар.
Одгар отметил про себя это — «у нас»: солдат и сам не вполне отделял себя от прочих.
— Напротив, — продолжал Элизахар, — они пришли в неописуемый восторг. Особенно главарь. Ох, как он хохотал! И все повторял: «Этот тоже с нами, не забудьте, господа, этот — тоже наш, его звать Элизахар, и мы все страсть как рады его видеть рядом с нами!»
Рассказывая это, он и сам улыбался. Одгар молча покусывал палец, никак не решаясь вынести окончательное суждение об этом человеке.
Элизахар понял это и сам заговорил о том, что беспокоило Одгара:
— Нам не грозила смертная казнь. Самое большее — главарю, но он надеется на милосердие королевы. Поэтому шутка не могла даже считаться особенно злой...
— Вы на них не сердитесь?
— Говорю же вам, нет!
— А если бы вас осудили несправедливо?
Элизахар поставил бокал, чуть подался вперед:
— И что бы это изменило? Такие, как я, не слишком дорожат своей репутацией. В крайнем случае вы смогли бы выразить свою признательность, внеся за меня выкуп. В конце концов, я спас вам жизнь.
Одгар встал, прошелся по комнате. Элизахар снова налил себе вина и принялся тянуть маленькими глотками. Он не понимал, что творится с его собеседником, — да и не имел намерения особенно глубоко разбираться в чувствах господина Одгара. Понадобится — скажет все сам, Вино превосходное, обед — выше всяких похвал. Жизнь представлялась чрезвычайно уютной.
Неожиданно Одгар резко повернулся к гостю и спросил в упор:
