Он поднял голову и очень далеко увидел небо.
— Софена, — вкрадчиво проговорил Эгрей, — позови маму. Помоги мне.
— Нет, — сказала девочка.
— Но почему?
— Так надо, — объяснила девочка.
— Софена, Софена, — заклинал Эгрей.
Она, не слушая, ходила вокруг, то отходила полюбоваться русалкой, то снова появлялась в поле зрения — собирала какие-то палочки и листики.
— Скажи, Софена, — заговорил после долгой паузы Эгрей, — а ты не боишься русалки? У нее вон какие зубы!
— Нет, — сказала маленькая Софена, — совсем не боюсь.
— Почему?
— Она кушает только дохлых, — объяснила малышка. — А я не дохлая.
Издалека донесся женский голос:
— Софе-ена!
Девочка встрепенулась.
— Ну ладно, мне пора! — дружески сказала она Эгрею. И убежала.
Стало очень тихо. Эгрей медленно погружался в болото, слушая, как приближаются шлепки русалочьего хвоста. Затем осока неожиданно раздвинулась, и прямо перед ним вынырнуло крохотное личико с широко раскрытым оскаленным ртом.
* * *
«Ваше сиятельство,
многочтимый герцог Ларренс!
Согласно давнему обязательству, взятому мною на себя и подтвержденному при ее величестве правящей королеве, почитаю для себя за честь поставить армии десять подвод зерна. С глубочайшим моим прискорбием вынужден сообщить о странном исчезновении провиантмейстера. Предполагаю, что он решил утром прогуляться и погиб на болотах. Это не первая жертва наших болот — и, к несчастью, не последняя. О любых сведениях касательно судьбы этого господина, какие только будут мне доступны, я немедленно сообщу Вам в штаб армии.
Человека, который пригонит подводы, прошу вернуть мне.
С искренним почтением
Роол, владелец Русалочьей заводи».
Когда господин Одгар, владелец процветающей ткацкой мануфактуры в Мизене, оплатил для своей слепой дочери Фейнне курс обучения в Академии, мать девушки пришла в самый настоящий ужас.
— Вы хотите, господин мой, погубить нашу дочь?
— А вы предпочли бы, чтобы она выросла невеждой и и конце концов однажды уверилась в собственном убожестве?
Госпожа Фаста побледнела. Втайне она считала себя виноватой в том, что девочка родилась незрячей: во время беременности Фаста не береглась и однажды настояла на том, чтобы выехать вместе с мужем в соседний город, на торговую ярмарку. На другой день она захворала. Болезнь оказалась тяжелой, опасались даже за жизнь госпожи, но Фаста выздоровела и обо всем забыла — до тех пор, пока не оказалось, что новорожденная дочь ничего не видит.
Одгар ни разу не упрекнул жену — по правде говоря, он не видел прямой связи между ее легкомысленным поведением на ярмарке и недугом дочери. Но Фаста обвиняла себя во всем. Она сделалась скрытной, отдалилась от мужа и поклялась не иметь больше детей, чтобы целиком и полностью посвятить себя бедняжке Фейнне.
