По обыкновению, Трагвилан остановился в доме старосты, и Калюппа долго вился вокруг него с подношениями, разговорами и доносами. Трагвилан слушал с неподвижным лицом, однако Калюппа знал, что управляющий все запоминает и делает соответствующие выводы.
Затем, когда с делами было покончено, Калюппа выставил на стол сладкие пироги с лесной ягодой и кувшин мутного пива домашней варки. Трагвилан отведал угощения и нашел его приятным.
— Нам ведь для вашей милости не жалко, — сказал Калюппа, улыбаясь и засматривая управляющему в глаза. — Я вот день и ночь думаю, как бы угодить нашему господину.
Трагвилан чуть шевельнул лицом, как бы сомневаясь в истинности сказанного, но больше ничем своих чувств не выразил.
— Скажем, женщины, — продолжал Калюппа. — Иные годятся для одного, иные — для другого, но есть ведь такие, что на вес золота.
— Совершенно верно, — сказал Трагвилан безразличным тоном. Было очевидно, что женщины его не интересуют.
— Взять мою дочь, — сказал Калюппа. — Семнадцать лет, а как вышивает! Красивая, скромная и очень трудолюбивая.
— Говори прямо, — зевнул Трагвилан. — Я устал.
— Говорю прямо, — засуетился Калюппа. — Я ведь ей добра желаю. Я отец ее, а она у меня младшенькая, самая красивая, самая ласковая доченька. Обидно, если такая достанется в жены крепостному дураку. Что ждет ее? Отцовское сердце изболелось...
— Прямо говори, без обиняков и «отцовских сердец», — повторил Трагвилан. — Говорю тебе, устал я.
— Дочка моя — рукодельница. Ей семнадцать лет. Вот бы господин Адобекк, положим, купил ее за хорошие деньги, а потом преподнес в дар кому-нибудь при дворе... Хоть бы и самой... — Тут деревенский староста понизил голос, дурея от собственной дерзости: — Хоть бы и ее величеству королеве! Говорят, королева ценит хорошую вышивку...
— По-твоему, мужланка стоит того? — спросил Трагвилан, зевая так, что челюсти хрустнули.
Калюппа быстро придвинул к нему толстую глиняную кружку с пивом.
— Я покажу ее работы, — предложил он. — Если ей поучиться у хороших мастериц, да не домашними нитками работать — она такие вещи начнет делать! Я ведь ее берег от тяжелой работы, у нее пальчики тонкие, ловкие...
Он захлебнулся и замолчал. Молчал и Трагвилан. Наконец управляющий сказал:
— Я спать буду. Завтра все покажешь. И работы, и девицу. Там и решим. Если ты не врешь, получишь хорошие деньги. А если врешь, — тут он допил пиво и потер ладонями усталое лицо, — то ничего не получишь.
И улегся на хозяйскую постель, где сразу же провалился в сон. А Калюппа с женой всю ночь просидели за столом, строили планы и мечтали.
