Радихена слышал о приезде управляющего и нарочно ушел подальше, на холмы, где этот человек его вряд ли отыщет. Он испытывал безотчетный страх перед встречей с господином Трагвиланом.
На холме дул ветер, но в небе не было облаков, и Радихене думалось о том, что ветер старается напрасно — его усилий не видно.
— Вот ты где, — послышался чужой голос.
Радихена обернулся. Калюппа поднимался по склону вместе с двумя хмурыми, скучающими солдатами.
— Тебя ждут, — объявил он, беспорядочно взмахивая кулаками, как будто не решаясь затеять драку. Деревенский староста был страшно возбужден.
— Давно? — спросил Радихена, криво изгибая бровь. Он плохо понимал, о чем идет речь.
— Не болтай! — оборвал Калюппа.
Один из собутыльников Радихены прятался в кустах, но делал это с нарочитой небрежностью, и старосте отлично была видна его багровая лысина. К тому же он продолжал пить, и булькание вина, наливаемого из старенького бурдючка, слышалось так же отчетливо, как и сопение вечно простуженного носа.
— Идем, идем, — морщась, сказал староста. — Наконец-то я от тебя избавлюсь.
Радихена широко шагнул вниз, но попал ногой в ямку и едва не упал. Солдат подхватил его, сильно вцепившись пальцами ему в плечо.
— Не надо, — дернулся Радихена. Он боялся физической боли.
По доносам и требованиям старосты его несколько раз наказывали плетьми специально приезжавшие для этого солдаты. Радихена в таких случаях всегда орал и плакал.
Солдат подтолкнул его в загривок и тычками погнал вниз, к дороге, на которой уже находилась крытая телега. Там ждали остальные, которых отправляли на север. По большей части это были молодые неженатые мужчины. Управляющий Трагвилан не без основания считал, что человек, который к тридцати годам не завел семьи, плохо подходит для работы на земле. И деревенский староста охотно поддерживал его в этом мнении.
Увидев телегу, Радихена чуть попятился.
— Это что? — спросил он растерянно.
— Телега, — буркнул староста. — Полезай.
Радихена сделал еще несколько шагов назад.
— Это что, меня продают куда-то? — спросил он с глупым видом.
— Полезай, говорят тебе! — закричал староста. — Ненавижу твою рожу!
Радихена показал ему кукиш и осторожно заглянул под навес. Ничего особенного он там не увидел и осторожно забрался в телегу. Он еще слышал, как пастух отрывисто выкликает скучным, равнодушным голосом:
— Последнего кормильца забрали! Совести у вас нет! Пожалейте сироту!
— Уже пожалели, — отвечали солдаты, отгоняя пьяного пастуха подальше от телеги.
